Истинная любовь или тайна одного кулона (СИ)

Я смотрел на неё и думал о тебе, о том, какие вы разные и как мне эта разница нравится.

— Ты сейчас думаешь о ком-то другом, о том, с кем тебе, кажется, невозможно построить жизнь. Я тоже так думала, но как только мы с тобой договоримся и разорвём этот контракт, то мы будем с ним вместе.

— Кто он? Полукровка?

— Да, он полукровка.

Я не был удивлён. Как только она начала говорить, то чувствовал, что она скажет подобное.

— А она? — этот вопрос был как молния, которая попала прямо в цель.

Пожар, который разгорался внутри, невозможно было потушить. Это была моя боль, та, с которой я жил.

— Она маглорождённая, и поэтому…

— Драко, не надо ничего говорить. Сейчас другие времена. Всё наладится, правда, — я тогда почувствовал тепло её ладони и спокойную улыбку.

— Хотел бы я в это верить.

И мне тогда казалось это невозможным, а сейчас, вспоминая её слова, я понял, что невозможного не бывает.

Почему-то тогда мне вспомнился Поттер. А ведь всё, что он говорил и делал, казалось невозможным, но всё случилось.

— Значит, мы можем разорвать договор. Твой отец не против, верно?

— Да. Остаётся твой отец.

— А вот с этим, думаю, будет проблема, — и думал, что это намного больше, чем просто проблема.

— Разве война не внесла свои коррективы?

— Астория, насколько я знаю, твоя семья не пострадала после войны и многое в вашей жизни осталось неизменно. Ведь так?

— Да, наша семья не пострадала. Мой отец создал фонд помощи тем, кто пострадал на войне, благотворительные вечера и встречи. А ещё он помогал в расследовании после войны. Через полгода он получил разрешение, которое мы так ждали и наконец-то переехали в Америку. В его жизни мало что поменялось. Это правда. Но для меня изменилось многое, и теперь я могу быть с человеком, которого любила. Мы любили друг друга, но не позволяли нашей любви вырасти во что-то большее. Наши отношения были платоническими, и моя душа плакала. Я знала, что никогда не полюблю тебя и не буду с тобой счастлива, знала. Потому что моё счастье было где-то недалеко, но мы не могли быть вместе. А после войны я поняла, что у нас есть шанс и этот шанс от меня ускальзывал, потому что ты не отвечал на мои письма, Малфой.

— Прости, Астория, но я часто веду себя так, ведь я тоже пострадал. Что касается моего отца, то будет не так просто. Война не изменила его. Да, она побила его, поломала, изувечила и забрала здоровье, но мой отец всё ещё остаётся Люциусом Малфоем. Если ты и твой отец сделаете всё необходимое, останется ход за мной.

— Я надеюсь, у тебя всё получится.

— Как только я смогу договориться о посещении, у меня есть такое право, ведь я видел его всего один раз. Так как я наследник и временно, в его отсутствие, являюсь единственным управляющим всего того, что он мне оставил, то имею право на встречу. Пора воспользоваться этой привилегией. Как только всё подготовлю и встреча будет назначена, то я приглашу тебя и твоего отца. Подготовь его, пожалуйста, чтобы не было сюрпризов.

Мне потребовалось три недели для того, чтобы вернуться в Британию, подготовить все документы, собраться с мыслями и приготовиться к встрече с отцом.

Я не знал: смотреть ему в глаза или нет. Думал, что с ним происходит и что он осознал за время, проведённое в заточении.

Хотел ли я его видеть? Не хотел. Потому что не хотел жалеть. Я знал его слишком хорошо и знал, что жалость — это то, что запрещено. Малфои никого не жалеют и не допускают жалости к себе.

И я знал, что ждать от него помощи бесполезно. Не хотел рассказывать ему свою историю и тайну Астории тоже не хотел. Но я знал, что мне придётся, иначе он ничего не подпишет.

На моё удивление, встреча с отцом прошла спокойно.

Люциус был болезненным, осунувшимся, молчаливым. Говорил только я, а он молчал, смотря куда-то в пустоту.

Потом вошла Астория и её отец. Они не обмолвились ни словом, подписали и пожали руки, произнося заклинание.

Взгляд отца блеснул жизнью только один раз, когда Гринграсс достал палочку для скрепления заклинания, вот тогда я увидел — отец жив!

Договор был расторгнут.

Они ушли, а я остался. У нас было немного времени, и тратили мы его на тишину и проклятое молчание.

Отец сидел напротив меня и продолжал смотреть в никуда. Его взгляд был отрешённым, ничего не выражал. Я думал, что, возможно, ошибся, сказав, что он остался прежним Люциусом, не предусмотрев, как меняются люди, лишённые свободы.

У него отняли много лет, и его воля была подавлена, а всего того, ради чего он жил, не существовало.

Возможно, я ошибался.

Я смотрел на своего отца, пытаясь поймать его взгляд, но он молчал, и я не смел разорвать тишину.

Время остановилось.

Отец резко перевёл взгляд на меня, и я увидел, что он живой — во взгляде что-то промелькнуло, то, что я хорошо знал. Он разозлился на меня, вот так в один момент, выйдя из пустоты и отрешения.

Он злился, а я в душе обрадовался. Это значило, что он всё ещё со мной, всё ещё здесь и всё ещё Люциус Малфой. Пусть так. Хотя бы не сошёл с ума.

— Ты не ушёл вслед за ними. Значит, у тебя есть ко мне вопросы. Спрашивай, —холодно и твёрдо сказал отец.