Истинная на двоих, или Краденая невинность

Могу задерживать дыхание надолго, потому опустилась на дно и приняла в себя мамину магию. Напиталась так много, что, показалось, способна потоком снести стены пещеры, но все равно оставалась под лазурной, мерцающей толщей.

Почему я не стала нормальным драконом? Почему сила Айшура молчит? Что миру еще от меня нужно? Что мне сделать, чтобы стать сильной? Я хочу мести. Такой мощной и жуткой, что в груди, даже после долгих минут под водой, полыхает, будто там взорвался миасс.

Оборотень, схватив за талию, рывком вытолкнул меня на поверхность. Прижал к себе, поволок к берегу и практически бросил на камни.

— Нет никакой любви, глупая избалованная принцесса! — закричал он, задыхаясь. — Её не существует! И ты ищешь её во мне! Я вижу! — навис надо мной, прижав собой к холодной земле до боли в лопатках. — Посмотри на меня, Лиа. Я — убийца! Я — бездушный эртинец! Взял тебя обманом! Растоптал! Унизил! И да, впервые в жизни хочу искупить вину, — его рука потянулась к моему лицу, но вдруг сжалась в кулак. Арман с размаха ударил в камень рядом с моим плечом и разбил костяшки в кровь. Прожег бешеным, безумным взглядом. — Помоги мне это сделать!

Хватит, не вызовет он во мне эмоции. И чувства. Я растянула губы в подобии улыбки, снисходительной такой, неприятной. Посмотрев на его разбитую руку, ехидно сказала:

— Головой о камушек не пробовал? Бедненький… И почему мне тебя не жаль? Любовь ищу? В тебе? Ты серьезно? — засмеялась ему в лицо. — Лечиться нужно, Арман, а не в убийцу играться. Такое простое дело провалил, любовничек.

— Сука! — зашипел оборотень. — Ненавижу тебя! Хладнокровная тварь! — снова врезал в камень, разбив кулак до мяса. Запахло железом. Схватив меня окровавленной ладонью за лицо, Арман провел влажными пальцами по губам.

— Не сильнее, чем я тебя, — дернулась вперед, словно хочу его ударить, но впилась в дерзкие красивые губы, смяла их в бешеном поцелуе.

— Гадина, — выдохнул оборотень мне в рот между глотками. — Нарываешься, — прорычал и напал с дикой страстью, чтобы выпивать меня, терзая, кусая со злостью. — С ума сводишь, ящерица, — жадно глотал воздух и припадал к моим губам. Опять и снова. — Что делаешь со мной? — сжал ягодицы и приподнял за поясницу, прижимая к себе. — Только скажи. Остановлюсь. — Отпрянул и обжег диким взглядом.

— Не сможешь, слабак! — выкрикнула с вызовом. — Не убить, не любить! Ничего ты не можешь! Зачем вообще существуешь? Чтобы брюхо набить и свой член куда-нибудь ткнуть?!

— Какая проницательная рептилия, — игриво ухмыльнулся оборотень, в глубине темных антрацитовых зрачков замерцало серебро. — Да! Трахать тебя хочу! Стоны сладкие слышать! Соки твои пить, — опустил меня на землю и грубо развел ноги в стороны. — Хочешь зайти за грань? — коснулся трепещущего бугорка кончиками пальцев здоровой руки. Посмотрел с вызовом в глаза, замерев, будто ждал ответа.

— Не хочу, — мой голос резал сталью и равнодушием, но внутри все колотилось и кипело от эмоций, — потому что в силах противостоять этой дурацкой парной магии, — приподняла бровь. — Буду наслаждаться твоей агонией, урод!

— Наслаждайся, — коварно посмотрел Арман и настойчиво подтянул меня к себе за ягодицы. — Глаза закрой! — приказал.

Я послушалась, плотно сомкнула веки. Вернее, сделала это назло.

— Так и знала, — прошептала в воздух, — что ты слизняк, который не держит слово.

— Заткнись! — рявкнул. Прижав ладонь к животу, заставил меня лечь на спину и припал губами к трепещущему узелку.

Что-то внутри лопнуло, взорвалось, обожгло вены, зашумело в висках, подбросило меня вверх, чтобы уронить на дно. От откровенного прикосновения умелого языка меня свернуло в горячую спираль. Арман подхватил чувственный бугорок зубами, сжал его, лизнул, защекотал. Проник внутрь. Сильно, плотно, настойчиво. Обдал жаром дыхания влажную кожу.

Я чуть не закричала от такой порочности и дикости ощущений, попыталась свести ноги, но очередной упругий удар вырвал из меня крик-полустон.

Он вгрызался в меня, ласкал, проникал языком и пальцами. Дерзко терзал мою кожу щипками, разминал лепестки до томной боли внизу живота.

Проник внутрь глубоко и жёстко двумя пальцами, растянув стеночки, продолжая ласкать языком. Зарычал, помассировал упругую горошину кончиком, подводя меня к краю пропасти.

Я держалась изо всех сил, кусала губы и не понимала, где его кровь, которой он измазал меня, а где моя. Все чувства перемешались, скрутились в тугой узел.

Я запуталась. Сжалась в комок.

Чтобы взорваться под терзанием его языка и рук и разлететься мелкими частичками безумия. Позвоночник от моего напряжения захрустел, пальцы впились в густые волосы оборотня и притянули его к себе, чтобы пульсировать, будто звезда в небе и… ненавидеть себя еще больше.

— Стони! Кричи, — шептал Арман, целуя меня между ног, как бешеный. Выдергивая остатки конвульсий ласками.

— Прекрати! Хватит… Ты же нарочно меня мучаешь, — вцепилась в его голову и, потянув вверх, заставила смотреть на себя. — И над собой издеваешься.