Истинная на двоих, или Краденая невинность

— Еще как, но я не знаю, как еще тебя спасти! — король грохнул ладонью по столу, а я даже не дернулась. Лишь глаза прикрыла на мгновение, чтобы перевести дух. — Такие метки невозможно разорвать — они слишком сильны, и выход один — ты должна за одного из них выйти замуж, но за насильника и ублюдка-бастарда я не позволю! — папа ударил по столу снова, на этот раз кулаком, и дерево пошло трещинами.

— И что будет с Арманом после? — тихо спросила я, вогнув от страха плечи.

— Он понесет заслуженное наказание. Аллан Грей подписал распоряжение о казни своего сына, — отчеканил отец в докладном тоне и, не сводя от меня серьёзного взгляда, добавил: — Если бы эртинский король этого не сделал, документ подписал бы я.

— Что?! — я подскочила с кресла и, зацепив кружевным рукавом перо, перевернула чернильницу на столе. Особые королевские краски растеклись по документам и столешнице кровавым пятном. — Отец Армана подписал сыну приговор? Мир сошел с ума!

Я дышала часто, справлялась с яростью, но не получалось.

— Одного не понимаю, папа… — заскрипела зубами. — Ты согласен выдать дочь за того, кто напал на тебя и пытался меня украсть? Я тебя не узнаю!

— Я хочу отвязать тебя от бастарда! Хочу, чтобы ты жила! И выдам тебя замуж за эртинского принца! Потому что из этих двоих ублюдков только он проявил уважение и не опорочил твою честь! — он ударил кулаком по столу снова, и чернила брызнули во все стороны, орошая нас алыми каплями.

И я взорвалась:

— Не трахнул он меня, только потому что я не дала! Я дам согласие на брак, если ты защитишь Армана. Только так! Не будет других договоров, услышь меня! Или можешь убить его сейчас, вместе со мной, папочка.

Родные глаза расширились до предела, в их серебре забесновался лёд. Подскочив с места, отец в два шага настиг меня и, схватив за руку, вздернул, будто хотел, чтобы я очнулась.

— Ты не в себе, дочь, — прижал меня к груди, сдавил в объятиях. — Как ты можешь так говорить? Сама себя слышишь?

— И слышу, и прекрасно знаю, что чувствую. А еще, — оттолкнула его и отошла к окну. — Знаешь, почему фанатики хотели меня убить?

— Хочу услышать от тебя, — тихо бросил отец в спину. От его низкого голоса по коже пошли холодные мурашки.

— Потому что, если я стану альеной, я уничтожу эртинского короля и всю его звериную семейку, — выплюнула в сторону, повернулась к отцу, чтобы видел, что не шучу, и на сжатых кулаках неосознанно вспыхнуло пламя. Впервые за много лет я не удержала магию в узде. Она сорвалась крупными сгустками магмы на пол и пропалила несколько черных дыр в деревянном полу.

Я испуганно отступила, вызвала мамину умиротворяющую магию, чтобы все потушить, но она воспротивилась и не откликнулась.

— Никто меня не заставит выйти за Рэя, слышишь?! Я не люблю его и никогда не лягу с ним. Папа… неужели тебе все равно, что я чувствую? — вытянула перед собой руки и раскрыла полыхающие ладони.

— Рэйден все рассказал мне о Шиинах и о том, что именно от них он хотел тебя защитить, — король не отводил взора от моих рук. — Сейчас в тебе говорят ложные чувства, но пройдёт время и ты поймёшь, что я принял это решение, потому что люблю тебя и вижу на шаг вперёд. Мы выберем меньшее из зол. И это Рэйден. Так будет лучше для наших королевств. Я всегда учил тебя думать головой, Лили. И если взамен мне надо пообещать, что Арман не умрёт, я сделаю это ради тебя.

Я замерла в надежде, но пламя не успокаивалось, перебежало по запястьям на локти, сжирая тонкую ткань платья.

— Даешь слово? — прошептала трогательно, заглядывая отцу в серебристые глаза.

— Даю слово, Лилиан. Как только ты выйдешь замуж, я помилую этого урода, хотя мне будет тяжело это сделать, — он поднял руку и, раскрыв пальцы, вытянул из меня магическое пламя. Дар Айшура освободил меня от беснующегося жара.

Прежде чем я сказала, прежде чем разлепила пересохшие губы и сиплый звук полетел вперед, почувствовала, как льдистый холод заполоняет грудь. Не папина магия, не холод, пришедший в замок по сезону, а…

Пустота.

Такая сильная и тягучая, что я на миг задержала дыхание, заглянула в себя и холодными губами произнесла:

— Я… согласна, — и ударила глазами по папиным глазам, но не увидела в них понимания. Любовь, беспокойство, но не то, чего на самом деле ждала. — Только не обмани… — разорвала наши руки, повернулась и, не спрашивая разрешения, ушла из кабинета.

Если брак — единственный способ разорвать метки, я попробую уничтожить их иначе. Должен быть шанс не связывать себя на всю жизнь с тем, кого не люблю.

В сопровождении стражей я подошла к знакомой резной двери. Осторожно толкнула тяжелую створку и заглянула в покои. Внутри уютно пахло сандалом и еловыми шишками — их очень любила бабушка Эния.

— Лисуня, — она приподнялась на постели, отложила рукоделие и позвала к себе рукой.

Я мягко подступила и стыдливо опустила глаза. Все осуждают мой выбор, не понимают мои терзания, а я устала оправдываться. Да и теперь, какая разница?