Истинная (не) для президента

Я быстро оделась, вышла, и тут же столкнулась с другим полицейским. Узнала я про то, кто он, только из показанного мне удостоверения, потому что он был в штатском. Короткая кожаная куртка, джинсы, свитер. Но вообще неприятный тип. Высокий лоб переходил в залысины, которые он словно бы выставлял напоказ, зачесывая светлые, слегка вьющиеся волосы назад. Нос с горбинкой своим кончиком смотрел слегка в сторону. Он явно его ломал, а может, не раз. Зрачки непропорционально маленьких глаз метались по сторонам, будто он выискивал кого-то.

- Вы жена Виктора Голубоглазова? – спросил он. Голос тоже звучал неприятно, булькающе. Будто ему нужно прокашляться, но он этого не делал.

- Нужно. Чтобы вы ответили на несколько вопросов. – сказал он, не дожидаясь моего ответа.

- А что произошло? – спросила я.

- Отвезите её в управление, - он жестом подозвал своего коллегу в форме.

Тот был толстяком. Типичным копом-поедателем пончиков из американских фильмов. Казалось, что форма вот-вот треснет на его необъятном теле.

- Идемте, - безразлично сказал он, зевнул, взял меня под руку и повел к выходу.

- Вообще-то я и сама могу идти, - вырвалась я.

- Так идите.

- Куда вообще вы меня тащите?

- Босс сказал в отделение, значит, в отделение.

- Меня в чем-то обвиняют?

- Не вас, а вашего мужа. И мне тоже не хочется тут торчать. Вообще-то я должен был сейчас сидеть на диване и смотреть Лигу Чемпионов. Но из-за вас торчу тут.

Разговор бесполезен. Я замолчала.

Выйдя на улицу, увидела несколько сверкающих огнями полицейских машин и столько полиции, будто бы тут обнаружился целый наркопритон. Служители закона ходили с фонариками вокруг дома, осматривали каждый куст и каждое дерево, даже служебные собаки были.

В одной из машин на заднем сидении нашла Голубоглазова. Его руки были за спиной, в наручниках. Он посмотрел на меня со злобой, будто прямо сейчас был готов наброситься. Я аж на несколько секунд остановилась. Но было в его взгляде еще что-то. То ли сожаление, то ли…

Даже не знаю. До меня сквозь сонливость и непонимание наконец-то пробилось понимание того, что все дело в той самой флэшке. Не сделай я того, что сделала…

От понимания своей вины меня словно цепями сковало. Я предала его. Блин, предала! Поступила как сволочь.

Откуда-то из глубины меня шептал внутренний голос, что все именно так, как и должно быть. Что он держал меня в плену, заставлял быть не той, кем я есть, и лишил меня девственности…

Но я ведь сама хотела этого. Сама хотела освободиться и жить как раньше. Только от этого нехорошо на душе.

Меня усадили в машину, отвезли в отделение полиции. Не знаю, повезли Виктора сюда же или в другое место. Нервы шалили как будто по ним пропускали ток. Не могла усидеть на месте.

- Мой муж тут? – спросила я, когда меня выводили из машины.

Мне не ответили. Тот же толстяк-полицейский провел меня по типичным узким и мрачным коридорам госучреждения, завел в небольшой кабинет, усадил за письменный стол. Здесь пахло сигаретным дымом и затхлостью. Прямо передо мной высился заставленный множеством древних папок на завязках шкаф. На нем расположилась ваза, наверняка простоявшая там последние лет десять. В углу заметила покрывшийся пылью государственный флаг. Они что здесь, никогда не убирают?

Через пять минут ожидания явился тот самый некрасивый полицейский в штатском с булькающим голосом. Но не успел он открыть рот, как в комнату ворвался еще один мужчина.

Этот был невысоким, худощавым, почти лысым человечком лет пятидесяти-шестидесяти, на котором черный деловой костюм висел как тряпка. Такой себе стереотипный счетовод.

- Стоп. Все остановитесь, - затараторил он.

- Вы кем будете? – сердито спросил полицейский.

- Я её адвокат. Она подозреваемая?

- Нет, но…

- Вы не имеете права будить её и привозить сюда для допроса посреди ночи, кроме исключительных случаев, указанных в подпункте три. Вы можете назвать причину, почему допрос нельзя отложить?

Он промолчал несколько секунд, ожидая ответа, а потом продолжил.

- А еще вы не имеете права задерживать её здесь. Объяснять почему? Если вы хотите вызвать её как свидетеля, то пришлите ей официальную повестку с мокрой печатью. И допрос будет вестись только в моем присутствии.

Адвокат повернулся ко мне.

- Идемте.

Я  поднялась, проследовала за ним.

- Вы от Виктора?

Он молчал. Тупо смотрел вперед, даже не оборачивался в мою сторону. Выйдя на улицу, он подвел меня к большой черной машине с затемненными стеклами, открыл передо мной дверь.

- Прошу, садитесь.

- Куда вы…

- Садитесь, садитесь, - из темноты салона выплыло лицо Вольского. – Я же не волк, не укушу.

Похоже, у меня снова нет выхода…

Забралась в машину, адвокат сел рядом с водителем. Машина тронулась.

- Чего вам надо? – спросила я. – В чем обвиняют Виктора?

- Хотел отблагодарить, - ответил политик.  – Хотите шампанского? Или предпочитаете вино?

- Не хочу.

- А вот я выпью, - он достал из встроенного в переднее сиденье шкафчика бокал, бутылку с чем-то темным, налил. – За нашу победу.

- Зачем вы за мной приехали? Что вы хотите? – я не понимала, что здесь происходит. – И где Виктор?