Истинная поневоле

Я буквально задыхаюсь от ярости и вскакиваю:

— Это нормально? Относиться так к своей жене? Что сказала его стая?

— У вервольфов хорошая регенерация, а я не выходила из дома, когда наши… игры заходили слишком далеко.

— Ваши или его? Доминик в курсе?

— Нет, и не нужно ему ничего говорить! У альфы и так слишком много проблем!

Со мной и старейшинами. Венера не говорит этого, но я и так прекрасно все знаю.

— Он должен узнать. И не только он, старейшины тоже. Что это за альфа, если он издевается над своей женой?

— Очень плохой, — соглашается она. — Мне пришлось посещать психоаналитика, чтобы перестать винить себя в этой истории. Но я пришла сюда не для того, чтобы ты меня жалела. Если честно, я рассказала даже больше, чем хотела. Просто…

— Ты не хочешь, чтобы Одри стала женой Августа, но спасая Одри, ты не решишь проблему.

— Знаю. Я ошиблась Чарли. Очень сильно ошиблась. К тому же, перенесла свою историю на Одри, и не учла, насколько она зациклилась на Доминике. Поэтому я здесь. Она что-то задумала.

Я снова возвращаюсь на диван:

— Давай поподробнее.

— Я рассказала Одри про тебя. Что ты имани, что есть еще такие. Про Хантера Бичэма.

Так, квест «ни слова про Хантера» я проигрываю.

— Про него зачем?

— Он — пример выжившего ребенка имани.

Логично.

— Я хотела, чтобы она поняла — обратной дороги нет, и она не получит Доминика.

— Но это все бесполезно.

— Думаю, да. Я уже сотню раз пожалела о своих словах, — говорит Венера. — Но это не то, что заставило меня прийти сюда и признаться тебе во всем. Одри была у меня сегодня и просила устроить с тобой встречу. Вроде как хочет извиниться за…

— Сцену в кабинете?

— Да. Сначала я ей поверила, сказала, что могу поговорить с Домиником, и если ты захочешь, я привезу ее в стаю. Но она стала настаивать, чтобы я вывезла тебя из поселения. И это было очень подозрительно!

Настаивать она могла сколько угодно, Доминик меня отсюда не выпустит, и это, пожалуй, еще одна причина для отказа становиться его женой. То, что я в нашей паре ничего не решаю.

Глава 14

Голова раскалывалась и была такой тяжелой, что я не могла оторвать ее от подушки. Ко всему прочему, меня мутило и знобило, будто я накануне выпила штук десять «Пьяных медведиц», и сейчас расплачивалась за это.

Но я не пила ни капли алкоголя с тех пор, как узнала о своей беременности!

Воспоминания нахлынули резко, выстраиваясь в правильную картинку: Доминик отправил меня в Морийский лес, я вернулась в особняк, встретила Анну Брайс, а потом она что-то мне вколола. Что-то, от чего мне сейчас так хреново.

Вот сука!

Если с моим сыном что-то случится из-за этой наркоты, я не знаю, что с ней сделаю.

Открыть глаза с первого раза не получается, я буквально их продираю, и даже свет одинокой лампы на прикроватном столике кажется нестерпимо яркой. Когда глаза все-таки привыкают, я осматриваюсь и понимаю, что я больше не в особняке. И даже не в доме Доминика: там нет таких спален, у него все строгое, стильное и чистое.

Эта комната была грязной и забитой хламом. Кресло возле окна завалено вещами, шкаф выглядит так, будто в него бросили нечто тяжелое, потому что одна дверца треснула и на ней образовалась вмятина, какие-то темные пятна на ковролине. И на покрывале, на котором я лежала — тоже.

Мерзость!

Но больше всего раздражает запах: запах сырости и затхлости. Именно от него меня и тошнит.

Где я?

Анна ведь не могла вывезти меня из поселения. Или могла?

Наплевав на боль в висках, я заставляю себя сесть. Голова все еще кружится, но я должна знать, где я, и что мне грозит. Особенно последнее, потому что теперь я забочусь не только о себе, о малыше тоже.

Нужно встать.

Нужно дойти до приоткрытой двери.

Мне нужно отсюда выйти.

Поэтому я подтягиваю к себе ноги, и левую дергает обратно.

Что за бес?

Бесом оказывается короткая металлическая цепочка, прикрепленная к браслету, плотно обхватившему мою щиколотку. Другой конец крепится к кольцу в полу. Даже если я встану, далеко не уйду.

Я подергала браслет, но тщетно: он сидел крепко.

Меня приковали.

Теперь понятно, почему Анна даже не потрудилась закрыть дверь. Мне не добраться до нее. Или до окна, задернутого плотными шторами.

Сколько вообще времени? Сколько я была без сознания?

Мысли скачут с одной на другую, если бы не этот туман в голове, возможно, я бы соображала быстрее, но имеем то, что имеем. И это совсем немного.

— Зачем ты ее притащила?

Я едва не подпрыгиваю, когда до моих ушей долетает знакомый механический голос.

Кампала? Там, за дверью?

— Ради тебя. — Анна. — Тебе же она нужна.

— Не сейчас. Она должна была сыграть свою роль.

— Сейчас или никогда. Доминик ходит за ней, как приклеенный, но сегодня его не было в поселении.

Нет, не за дверью, они гораздо дальше. Но достаточно близко, чтобы я могла их расслышать своим улучшенным слухом.

Кажется, в последнее время я только и делаю, что подглядываю и подслушиваю!

— Ладно, — говорит Кампала. — Возможно, ты права, и так мы быстрее покончим с Домиником. А она лучшая приманка.