Все мысли, страсти, наслажденья,Что возбуждают в смертных кровь,Огнём питаются священнымПо имени Любовь.И часто я в своих мечтаньяхВновь проживал тот час один,Когда стоял на горном склонеУ башенных руин.Крадучись, лунный свет смешалсяС зарёй вечерней в тишине;Там дорогая Женевьева —Надежда, радость мне.К скульптуре рыцаря в доспехахСклонилась, опершись, она;И слушала мою балладу,Луной освещена.Грустит немного Женевьева:Моя надежда! Мой задор!Любовь её сильней, коль песнейЕё печалю взор.Я пел историю простую,Что сердце трогает былым —Она стара, груба, подходитК развалинам седым.И дева слушала, краснея,Потупив скромно нежный взгляд;И знала, лик её прелестныйВсегда я видеть рад.Я пел о Рыцаре, что жгучийГерб на щите носил с войны;Как десять лет всё добивалсяОн Дамы той страны.Я пел ей о его страданьях —Тяжёл и грустен был мотив,Я показал любовь другую,Свою так объяснив.И дева слушала, краснея,Потупив скромно нежный взгляд;Простив меня, что лик прелестныйЕё лишь видеть рад.Когда я спел, как от презреньяБезумным смелый Рыцарь стал,Как день и ночь леса и горыНе спав, пересекал;Как иногда из нор глубоких,А иногда из тьмы густой,Быть может, с солнечной поляныС зелёною травойЯвлялся милый, светлый ангел,В глаза смотревший без вины;Как знал он, Рыцарь сей несчастный!То – козни Сатаны;Как им в безумии отважномЗлодеи были сражены;Как спас от смерти и насильяОн Даму той страны;И как, обняв его колени,Она рыдала, искупитьСтремясь презренье, что безумствоСмогло в нём породить;И как его лечила в гроте,И как прошёл безумства пыл,Когда на жёлтых мягких листьяхОн к Богу отходил.Предсмертный вздох его! – законченНежнейшей песенки мотив:Замолкла арфа, голос дрогнул,Сочувствием смутивМою простую Женевьеву;Она дрожит от чувств моих,От песни, музыки печальной,Хоть вечер – мил и тих;От страхов, рушащих надежду,От их невидимой волны,И что смиренные желаньяДавно приглушены.Восторг и жалость – слёзы девы,Румянец и невинный стыд;Она моё шептала имя:Я слышу – сон журчит.Вздымалась грудь её, шагнулаОна чуть в сторону, но взгляд,Поймав мой, робко подбежалаКо мне – о, как я рад!Она рыдала и в объятьяхСвоих мне сжала мягко грудь,Откинув голову, пыталасьВ лицо мне заглянуть.Отчасти страх, любовь отчасти,Отчасти робости наплыв,Скорее чувствую, чем вижу,Страстей её порыв.Я успокоил деву, гордоВ любви призналась мне она;Моею стала Женевьева —Прекрасна и ясна.