Истинная за миллион

И ещё один момент меня смутил… Откуда он знал, что “подкатывать” ко мне нельзя? Мы особо наши отношения с Владом не скрывали, но и не афишировали, просто вместе в кафе обедали. Его кабинет вообще находится на другом этаже, а кабинет Ильи Ивановича ещё и в другом крыле. Я ни с кем в офисе особо не общалась, да и вообще вряд ли тут водились сплетни за пределами отделов: тут некоторые не знали даже, если верить Саше, которая успела много с кем пообщаться, как Влад выглядит-то.

Но, возможно, у меня обыкновенная паранойя, и я просто себя накручиваю. Интуиция у него, может быть, или вид у меня какой-нибудь особо занятой.

Я в очередной раз улыбнулась в ответ на какую-то фразу и только потом поняла, что согласилась подойти к его машине, которая находилась на стоянке… Не знаю, почему не на подземной, ведь все сотрудники бизнес-центра, вроде бы как, располагались свои автомобили там. Но вдаваться в подробности было лень, мысли мои витали совершенно в другом измерение, но подсознательно мне хотелось всё-таки свалить отсюда куда подальше, потому что Павел вёл себя запредельно “мило”, едва ли хвостом не вилял. И то, из-за того, что его у него просто не было. Это просто не могло настораживать… Его поведение, а не отсутствие хвоста, если что.

Я шла по стоянке, смотрела, как Павел подошёл к своей побитой жизнью иномарке и думала, на кой чёрт я вообще здесь нахожусь. Я сейчас могла уже сидеть в кафе, есть свой обед и ни о чём не думать. Всего-то стоило вежливо послать Павла куда подальше, но нет же! Моя собственная мягкотелость сейчас выбешивала.

Я хотела поторопить мужчину, потому что на улице, всё-таки, несмотря на аномально тёплую для декабря месяца погоду, было отнюдь не лето, и я немного замёрзла. Подойдя к Тайоте, возле которой стоял и Павел, роясь в каком-то пакете, вынутом с заднего сидения, я открыла было уже рот, но тут же увидела, что рука Павла дёрнулась, а после этого я почувствовала какой-то укол в районе бедра.

Последним, что я увидела, был шприц в руке Павла.

Я очнулась так, будто бы вынырнула из-под толщи воды. Так, будто бы всё то время, что я была без сознания, я не дышала совсем. Лёгкие горели, а перед глазами плыло. В голове было пусто, я даже не помнила, как вообще уснула…

— Проснулась, птичка моя, — послышался совсем близко знакомый голос, и я в то же мгновение вспомнила абсолютно всё, что произошла днём. Сейчас, судя по тому, как сумрачно было в машине, уже близился вечер. Или и был вечер, кто его разберёт.

Первым моим порывом было закричать, попытаться Павла придушить, позвать на помощь. Но, глянув за окно, я поняла, что находимся мы не то в роще, не то в лесу. И вряд ли мои вопли кто-нибудь услышит.

Поэтому я решила промолчать и не дёргаться. Хрен его знает, что этому психу в голову взбредёт.

— Как ты себя чувствуешь? — его голос показался взволнованным, но я ничуть этому не верила. Мне хотелось, чтобы всё это оказалось просто-напросто страшным сном, но проснуться никак не получалось, а Павел рядом казался излишне реальным и никуда не желала исчезать. — Прости, я должен был тебе всё объяснить, должен был всё сказать, но я бы не успел, он бы забрал тебя у меня… А теперь тебя у меня никто не заберёт…

Из э

того набора сбивчивых фраз я ровным счётом ничего не поняла. Кто он, что сказать? Пусть и теперь у меня в голове не шумело, а перед глазами всё было чётко, да и дышалось легко, я продолжала молчать и смотреть перед собой. Вверх, то есть. Получалось, что я разглядывала “потолок” машины.

— Как ты себя чувствуешь? — повторил свой вопрос мой, судя по всему, похититель, и я решила, что надо бы уже начать разговаривать. Вот только стоит ли говорить правду? Не знаю зачем, но я решила всё-таки соврать…

— Мне плохо, — даже не пришлось изображать надломленность в голосе, потому что в горле жутко пересохло, и от этого звуки, мною произносимые, больше напоминали предсмертные хрипы. — Голова болит очень и пить хочу… и дышать плохо, — в общем-то, это не было даже ложью, просто я не договорила, что большинство из ощущений уже прошли. — Ты дашь мне попить? — это я сказала уже молящим шёпотом, стараясь, не шевеля головой, перевести взгляд на Павла, который сидел на водительском сидении.

Он зашуршал пакетом, затем протянул мне пол литровую бутылку воды с уже открученной пробкой.

— Эта дура напутала с дозировкой, идиотка… Я не хотел, чтобы тебе было плохо, прости… — последнее слово он произнёс уже во второй раз, вкладывая в него какую-то излишне надрывную интонацию. — Тебе со мной обязательно будет хорошо, обязательно. Потерпи только, мы уедем, ты привыкнешь и тебе будет хорошо…

Теперь я видела его глаза, видела, что они, чёрт возьми, совершенно безумны. В них не было и проблеска разума, такие я видела лишь в фильмах ужасов, наверное, когда мерзкие твари собирались сожрать несчастную жертву.

Жертвой тут, видимо, должна быть я, потому как больше-то и некому. Однако, отлаженный сценарий идёт не по плану, ведь чудовище бормочет нечто о том, что навредить мне не хочет…