Истинная за миллион

А ещё интересно, что е за дура с дозировкой-то напутала. Надо бы как-то об этом узнать, наверное. Но сначало…

— А зачем я тебе? — всё таким же голосом умирающего лебедя поинтересовалась я.

Павел глянул на меня так, будто бы безумно тут была именно я, а никак не он.

— Я тебя люблю, ты со мной будешь счастлива, а с ним ты счастлива быть не можешь, потому что он тебя любить не может.

Ладно, зато теперь понятно, кто есть “он”. Вникать, почему это я с Владом счастлива быть не могу не хотелось, задавать такой вопрос напрямую тем более.

Вспомнилась мне вдруг шутливая фраза папы о том, что с психами спорить нельзя. Ну, а в каждой шутке, как известно, лишь доля шутки, а остальное правда. Про папу я тоже вспомнила не зря…

Внутри я буквально орала от страха, но внешне оставалась спокойной. Приподнялась на сиденье, изображая адские муки, села. Посмотрела на Павла и проникновенно так сказала:

— Конечно, я не могу быть с ним счастлива, он же заставлял меня быть с ним…

И я опять не врала, припомнив тот момент, когда Влад говорил о том, что год мне жить рядом с ним, если хочу, чтобы отец был здоров.

— Мой папа попал в аварию, — искажать правду куда как проще, чем её придумывать. Если бы мы с Владом просто так решили быть вместе, без всяких эксцессов, то я бы просто сейчас лежала и молчала. — Ему требовалась операция. Очень дорогостоящая… И он, — я выделила последнее слово в точности так же, как выделял его сам Павел, — сказал, что оплатит папино лечение, если я буду с ним. Я бы не стала его девушкой по собственному желанию, — я смотрела своими честными глазами в глаза мужчине и произнесла фразу, за которую мне захотелось придушить себя саму собственными же руками:

— Я его не люблю.

И, чёрт возьми, во мне умирает актриса! Потому что, кажется, Павлика проняло…

— Правда? — он хлопал глазами и неверяще-радостно смотрел на меня. — Если ты не врёшь, то я — самый счастливый мужчина на всём белом свете!

Я не стала уточнять, что нелюбовь к кому бы то ни было не означает любовь именно к нему, главное, что он сам себе поверил. И будет более сговорчивым… И доверчивым. Другой бы на его месте давно уже понял, что я его вожу за нос, но вот Павлу мозгов, к моему счастью, на это не хватило. Он и правда был не в своём уме, как только я раньше в нём странностей этих не заметила. Видимо, теперь он решил, что ему не обязательно изображать из себя нормального. Расслабился.

Впрочем, мне же лучше. Я теперь пусть и боялась, но надеялась, что мне удастся потянуть время до того момента, как Влад меня найдёт, а я просто уверена, что он это сделает, и даже не позволю себе думать о другом варианте развития событий. Лучше, всё-таки, если я останусь невредимой и как можно ближе к городу…

— Я говорю правду, Паша, — я мягко улыбнулась. — Можно я буду так тебя называть?

Он улыбнулся, как ребёнок, которому предложили вместо манной каши эскимо, и кивнул.

— Хорошо, — я тоже продолжала изображать из себя запредельно счастливую дамочку. — Мы же уехали достаточно далеко, чтобы он пока нас не нашёл?

Влада я намеренно не называла по имени, потому как попой чуяла: делать этого не надо, если не хочу выбесить внешне спокойного, пока что, психа.

— Не знаю… — Павел нахмурился, — Не знаю, нет… Поедем сейчас, уедем, тогда точно не найдёт, — он повернулся к рулю, а я, не сдержавшись, воскликнула:

— Нет!.. — он удивлённо на меня глянул, — То есть… — я закусила губу, стараясь придумать, как оправдать свой выпад. — Мне правда плохо, а если мы будем ехать, то меня укачает, и мне будет ещё хуже. Ты же не хочешь, чтобы мне было плохо?

Я разговаривала с ним, как с маленьким ребёнком, вот только с ребёнком точно справится было бы куда как проще, чем со здоровенным мужиком, у которого винтиков в башке не хватает.

— Тогда… — он нахмурился, над чем-то размышляя, — давай ты заснёшь, а я только после этого поеду. Я не хочу, чтобы тебе было плохо.

Я кивнула и устроилась на заднем сидении, которое было для меня достаточно просторным, чтобы лежать на боку и не сваливаться. Постаралась лечь спиной к Павлу, чтобы он не заметил, что на самом деле спать я не собираюсь.

Я дышала медленно и размеренно, как и полагается спящему человеку, а сама судорожно пыталась придумать, что же делать дальше. Телефон он у меня, конечно же, отобрал, а вот деньги, я успела проверить, так и лежали во внутреннем кармане пальто. Я всегда носила там несколько купюр на всякий случай, всё-таки в нашем городе легко можно было лишиться и телефона, и сумки, а вместе с ней и кошелька.

То есть, если мне как-то удастся сбежать, то, по идее, я смогу поймать попутку и расплатиться с водителем, возможно, позвонить от него Владу, он меня заберёт… Но как, чёрт возьми, мне обезвредить минимум на полчаса того, кто физически меня во много раз сильнее?

Когда я начала перебирать варианты различной степени бредовости, машина тронулась с места. Отмела пару совсем уж несостоятельных идей, и я поняла, что мы выехали на трассу.