Истинное доказательство чувств

Мина прижала руку к груди. Сердце билось так часто.

Шум в другой части комнаты заставил ее посмотреть в ту сторону. Мгновенно напряжение прошло.

Алексей стоял, прислонившись к косяку двери, ведущей в сад. Он скрестил руки на груди, ей хорошо были видны изгибы его развитых бицепсов и грудных мышц.

Ее охватило желание. И даже больше. Когда он был с ней, она никогда не чувствовала себя не в своей тарелке. С Алексеем она ощущала, что все идет так, как надо. Это сумасшествие - испытывать такие чувства всего после недели знакомства, но невозможно отрицать, что она чувствует именно это.

Мина улыбнулась, не стараясь скрыть свою радость.

- Хорошо пахнет, да? - Она наклонилась над блюдом, вдыхая аромат, напоминавший ей о Джейруте. Интересно, что подумает Алексей о ее родине? Как бы ей хотелось съездить с ним туда. - Как обещала, наш обед не подгорел, но и не недоварен. Сейчас принесу тарелки.

- Тебе нет нужды ждать меня, принцесса.

Голова Мины дернулась так, будто ее потянули за веревочку. Не только слова Алексея, но и его тон потрясли ее. Она посмотрела в эти прожигающие насквозь зеленые глаза, заметила его раздутые ноздри и поджатые губы. У нее сжалось все внутри.

Он знает.

И он в ярости.

Алексей наблюдал, как исчез ее смех, как отхлынула кровь от лица. Сейчас она была бледной и гордой. В эти секунды умерла его последняя надежда на то, что все это ошибка. А вместе с ней и его глупые мечты. Он ждал, что она будет выглядеть смущенной или виноватой. В этом можно было бы найти некоторое удовлетворение. Он бы даже выслушал объяснения, если бы увидел, что она сожалеет о случившемся и ей стыдно.

Но вместо этого она выпрямилась, расправила плечи и отступила назад. Ее шея сделалась длиннее, а подбородок был поднят выше. Взгляд перестал быть приветливым. В нем появилась та надменность, которую Алексей прочел в нем, когда она только приехала на остров.

Это было все равно что смотреть на актрису, перевоплощавшуюся в другой персонаж. Только перед ним был не персонаж, а настоящая женщина с холодным взглядом и царственной осанкой. Коварная и лживая женщина.

Восторженный и заботливый человек, которого он знал, оказался химерой. Тот образ был создан, чтобы отвлечь его внимание от того факта, что его одурачили. Что в ней было настоящего?

Он гнал от себя эти мысли. Он отказывался искать жалкие фрагменты женщины, которой не существовало за пределами его воображения. Гнев, который закипал в нем с начала телефонного разговора, выплеснулся наружу.

- Должно быть, ты привыкла, что слуги спешат все сделать для тебя.

Выражение ее лица изменилось еще больше, взгляд сделался непроницаемым. Она казалась недосягаемой.

Неудивительно, что он сравнивал ее с русской балериной. Обе могли проявлять царственное высокомерие, достойное королев.

Но ни одна принцесса голубых кровей не будет разыгрывать представление для публики, как простая танцовщица. Неужели она играла эту роль для собственного развлечения? Смеялась ли она над тем, как легко ей удалось его одурачить? Он чувствовал себя так, как будто ему в грудь вонзился нож.

- Алексей, ты ошибаешься. У меня нет слуг.

Может быть, дело было в том, как она произнесла его имя, или в ее голосе, низком и немного хриплом. Это напомнило ему звуки, которые она издавала в момент наивысшего наслаждения. Он чувствовал, что закипает. А может быть, дело было в ее неморгающем взгляде, который служил барьером между ней и простым народом.

В конце концов, несмотря на свое богатство, Алексей большую часть детства и юности провел в трущобах. Она же потомок нескольких поколений королевской семьи. Эту женщину он хотел видеть в своей постели, в своем доме, в своей жизни. Она бы рассмеялась, узнав, каким дураком она его сделала!

- Хватит врать, принцесса. Притворство закончилось.

Он говорил как незнакомец. Холодно и отстраненно.

Шок заставил Мину отступить назад. Если когда-то и надо вспомнить уроки самоконтроля, то сейчас для этого самое подходящее время. Этот впавший в ярость незнакомец не ее любовник. У нее не было сомнений, что к этому человеку бесполезно обращаться с просьбами о милосердии. Он не смягчится. Мина всегда знала, что, когда правда всплывет, у нее будут проблемы. Но в последнее время она убедила себя, что все не так уж и плохо. Что, может быть, они с Алексеем даже посмеются над этим.

Только усилием воли она подавила истерический смех, клокотавший внутри. Как же она была наивна. В отчаянии она сделала вид, что полностью владеет собой. С детства она привыкла так делать. Именно к этому приему она прибегала под пронзительным взглядом отца или под любопытными взглядами толпы. Всем им было больше дела до внешнего вида принцессы, чем до девочки, скрывавшейся за этим фасадом.

- Ты прав. - Она глубоко вздохнула. - Пришло время говорить правду.

С каждым часом она погружалась все больше в туманный мир самообмана, в котором она была дорога Алексею так же сильно, как он дорог ей.