Истинное имя

Рам Ашад не хотел ехать напрямик по берегу Залива, а предпочел более длинный путь через лесистые холмы, тянувшиеся к западу от города. В других условиях Крикс бы забеспокоился, что они отклоняются от единственного известного ему пути в Адель, но Рам Ашад принадлежал к числу людей, способных сразу вызывать доверие к себе, и Крикс спокойно положился на познания попутчика.

На третий день своего путешествия они остановились на привал у странного нагромождения камней, казавшихся то ли разрушенной, то ли, наоборот, не доведенной до ума постройкой, простоявшей здесь по меньшей мере пару сотен лет. Целой осталась только каменная арка, образованная двумя восьмигранными колоннами. Эти ворота, ведущие из ниоткуда в никуда, смотрелись печально и почти торжественно. Крикс, прихрамывая, подошел поближе. Нога заживала хорошо, и с самого утра его так и тянуло постоянно проверять, насколько ему стало лучше. Рам Ашад относился к этим упражнениям неодобрительно, но не мешал ему, прекрасно понимая, что вскоре его случайный подопечный так или иначе будет предоставлен сам себе.

Разводя костер и выкладывая из дорожной сумки остатки провизии, которые нужно было как-то разделить на ужин и на завтрак, лекарь наблюдал за мальчиком и думал — что тот, все-таки, намерен делать, когда попадет в Адель?.. Парень как-то обмолвился о поступлении в ученики, а когда лекарь указал ему — и совершенно справедливо — что для заключения контракта требуются деньги, и притом немалые, мальчишка промолчал, а на его лице опять мелькнула та же раздражающе-самодовольная улыбка, которую Рам Ашад подметил еще в самый первый день. Впрочем, у него, должно быть, были деньги, потому что накануне он допытывался, не знает ли Ашад какой-нибудь недорогой и не особо людный постоялый двор.

Поужинали они быстро — и не только потому, что ужин был на редкость скромным. Оба донельзя устали и хотели поскорее лечь, чтобы наутро, наконец, закончить свое путешествие.

Крикс по привычке пристроил котомку под голову и подтянул колени к груди. В спину тянуло холодом, а жаркий сухой воздух от костра не позволял придвинуться к огню поближе. Щурясь, мальчик лениво смотрел на оранжевые языки пламени и пляшущие на стволах деревьев тени.

Рам Ашад искоса посмотрел на своего попутчика. Когда они устраивались на привал, тот облазил все развалины, как будто совершенно не устал за целый день в седле, но теперь взгляд у него был совершенно осовевший.

— Мы действительно будем в Адели завтра утром? — сонно спросил он.

— Да. Этот лес только отсюда кажется таким густым. За час доедем до опушки, а от нее рукой подать до городских ворот.

— Тогда зачем мы вообще остановились?

— Все ворота запирают с вечера. И открывают только в самых крайних случаях. В ночное время въехать в город может только рыцарь Ордена или гонец со срочным донесением.

— Выходит, если кто-то не успеет дотемна — его оставят за воротами до самого утра?..

— Если он не сумеет доказать, что его непременно следует впустить — то да.

— А если...

— Спи уже, — негромко сказал шад, и, нащупав лежащий рядом плащ, укутал им мальчишку.

Он не был уверен, что его слова подействуют на Каренна, так как уже убедился, что тот может долго и дотошно расспрашивать о самых неожиданных вещах, но на сей раз мальчишка все-таки притих. Наверное, усталость пересилила проснувшееся было любопытство.

...Укрытый чужим плащом, в который он при желании мог завернуться с головой, Крикс неожиданно для самого себя почувствовал что-то вроде ностальгии. Точно так же он спал дома, натянув до подбородка теплое, хоть и порядком полысевшее от старости волчье одеяло, и точно так же сквозь опущенные веки видел свет от догорающего очага. Мысль, что Приозерное со всеми его обитателями осталось где-то очень далеко, не то чтобы впервые посетила его с памятного дня побега — просто до сих пор она еще ни разу не была такой отчетливой и острой.

Крикс подумал, что в их хижине сейчас, наверное, уже все спят. Они же вообще всегда ложились рано... Правда, Вали с Безымянным иногда устраивали шуточные перепалки в темноте, а Валиор ругался и обещал, что, если он услышит из-за занавески еще хоть один смешок, не поздоровится обоим. Но они довольно быстро научились различать по голосу, когда он в самом деле раздражен, а когда можно безнаказанно дурачиться и дальше.

Крикс тихо вздохнул и отвернулся от огня. За эти дни он иногда скучал по маме, но о расставании с другими членами семьи не то чтобы не сожалел — просто как-то не задумывался об этом.

А теперь вдруг оказалось, что их ему тоже будет не хватать.

«Зато без Каттинара, Ленса и Каренна я уж точно обойдусь» — сказал он себе в утешение, проваливаясь в сон.