Читаем Истинное отражение в зеркале (СИ) полностью

"Ей лучше начать работать с новой пьесой. Она рехнется, если останется без работы надолго. Карьера -- это все, что у нее есть. В конце концов, это еще не значит, что у нее нет никакой жизни вне театра. Черт возьми, если бы не я, у нее ничего этого не было. Она получила такую возможность, так как взяла мою фамилию, а не отца".

Это были самые жестокие слова, которые Маргарет когда-либо слышала. После ухода Эдит она разразилась слезами.

 -- Будь проклят Эпплби! И зачем ты вообще всучил мне это дьявольское зеркало?

*   *   *

И снова в конце последнего акт опустился занавес, знаменуя тем самым закрытие спектакля. Как и в последний вечер предыдущей пьесы, последовала овация стоя и вызов актеров на сцену. Единственный букет роз преподнесли только Маргарет в знак ее великолепной игры, но и это не спасло представление. Как говорится: из говна конфетку не сделаешь.

Когда Маргарет вышла последний раз  на поклон, то увидела в зале знакомое лицо.

"Это же моя дочь Челси".

Занавес снова опустился и скрыл лицо девушки.

"Я думаю, это она, очень похожа".

По пути в гримерку Маргарет быстро вспоминала в уме: ее потрясло то, что прошло три года, когда она последний раз видела дочь.

-- Как же летит время, -- произнесла она и уселась за столик.

Раздался стук в дверь.

-- Войдите.

-- Мамочка!

Маргарет не ошиблась: это была Челси, которая теперь стала красавицей.

-- Ты что тут делаешь? -- спросила удивленная мать, когда дочь обняла ее.

-- Пришла увидеть тебя. Сколько себя помню, я видела каждую твою пьесу, в которой ты играла.

-- Правда? Почему же никогда не приходила за кулисы?

-- Пыталась несколько раз, но проход к твоей гримерке всегда был забит поклонниками, которые жаждали тебя поздравить. Я так и не смогла к тебе пробраться.

Маргарет, несмотря на то, что не сумела стать хорошей матерью, почувствовала угрызение совести. Межу ними всегда  находилась карьера, разве не так?

"Я, должно быть, самая худшая мать в мире".

Маргарет посмотрела на пудреницу на столике.

-- Поужинаешь со мной? Мы сможем поговорить о многом. Останешься ночевать у меня в квартире, а утром отправишься домой.

"Неужели дочь ненавидит меня?"

-- С удовольствием, мама, но я перекусила перед спектаклем. Кроме того, я пришла не одна: он ждет меня в фойе.

"Все-таки она меня не любит. Сейчас скроется за дверью, и я никогда ее снова не увижу".

-- Значит, у тебя появился бой-френд. У вас серьезные отношения?

"Я ничего о ней не знаю. Она, возможно, уже обручена".

-- Не совсем. Иногда мы встречаемся, но нам не нужны романтические отношения, пока не закончим учебу.

Вот и опять Маргарет посмотрела на пудреницу. Всего один взгляд и одно прикосновение и она узнает, что о ней думает дочь. А вдруг мысли дочери причинят боль? Перенесет ли она это?

Челси взглянула на часы.

-- Мне пора, уже поздно, а нам нужно возвращаться в Коннектикут.

-- Можно я обниму тебя?

-- Конечно, -- ответила Челси, удивленная просьбой матери, которая так редко проявляла чувства любви.

Пудреница оказалась в руках, и Маргарет набралась храбрости ее открыть и посмотреться.

"О, мамочка, я люблю тебя. Ты и папка для меня самые дорогие люди в мире. Жаль, что не могу видеться с тобой часто. Я сильно скучаю о тебе".

-- У меня будет много свободного времени, -- наконец произнесла Маргарет. -- Возможно, ты приедешь в Нью-Йорк или я отправлюсь в Гринвич.

-- Это будет здорово! -- воскликнула Челси.

-- Когда ты свободна на следующей неделе?

-- У меня нет занятий в среду. Приедешь к нам домой? Папа будет рад тебя видеть.

*   *   *

В среду днем такси подъехало к белому дому в Олд-Гринвич. Маргарет дала шоферу солидные чаевые и позвонила в дверь бывшего своего дома. На встречу вышел экс супруг. Он, всегда подтянутый, с густой седой шевелюрой, был еще стройнее. С возрастом он становился все лучше, как Шон Коннери и Джордж Клуни.

-- Привет, Говард. Рада видеть тебя.

Маргарет не потребовалось зеркало, чтобы прочитать мысли бывшего мужа. Обо всем говорили его глаза.

-- Входи, -- сказал он, едва сдерживая эмоции, -- и я рад видеть тебя дома.

-- Привет, мама, -- произнесла Челси, внезапно появившись за спиной отца. -- Что это у тебя?

-- Попкорн и DVD-диски. Думаю, что сегодня вечером у нас будет семейный просмотр фильмов.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Второй шанс для него
Второй шанс для него

— Нет, Игнат, — часто дыша, упираюсь ладонями ему в грудь. — Больше ничего не будет, как прежде… Никогда… — облизываю пересохшие от его близости губы. — То, что мы сделали… — выдыхаю и прикрываю глаза, чтобы прошептать ровным голосом: — Мы совершили ошибку, разрушив годы дружбы между нами. Поэтому я уехала. И через пару дней уеду снова.В мою макушку врезается хриплое предупреждение:— Тогда эти дни только мои, Снежинка, — испуганно распахиваю глаза и ахаю, когда он сжимает руками мои бедра. — Потом я тебя отпущу.— Игнат… я… — трясу головой, — я не могу. У меня… У меня есть парень!— Мне плевать, — проворные пальцы пробираются под куртку и ласково оглаживают позвонки. — Соглашайся, Снежинка.— Ты обещаешь, что отпустишь? — спрашиваю, затаив дыхание.

Екатерина Котлярова , Моника Мерфи

Современные любовные романы / Разное / Без Жанра
Идеи и интеллектуалы в потоке истории
Идеи и интеллектуалы в потоке истории

Новая книга проф. Н.С.Розова включает очерки с широким тематическим разнообразием: платонизм и социологизм в онтологии научного знания, роль идей в социально-историческом развитии, механизмы эволюции интеллектуальных институтов, причины стагнации философии и история попыток «отмены философии», философский анализ феномена мечты, драма отношений философии и политики в истории России, роль интеллектуалов в периоды реакции и трудности этического выбора, обвинения и оправдания геополитики как науки, академическая реформа и ценности науки, будущее университетов, преподавание отечественной истории, будущее мировой философии, размышление о смысле истории как о перманентном испытании, преодоление дилеммы «провинциализма» и «туземства» в российской философии и социальном познании. Пестрые темы объединяет сочетание философского и макросоциологического подходов: при рассмотрении каждой проблемы выявляются глубинные основания высказываний, проводится рассуждение на отвлеченном, принципиальном уровне, которое дополняется анализом исторических трендов и закономерностей развития, проясняющих суть дела. В книге используются и развиваются идеи прежних работ проф. Н. С. Розова, от построения концептуального аппарата социальных наук, выявления глобальных мегатенденций мирового развития («Структура цивилизации и тенденции мирового развития» 1992), ценностных оснований разрешения глобальных проблем, международных конфликтов, образования («Философия гуманитарного образования» 1993; «Ценности в проблемном мире» 1998) до концепций онтологии и структуры истории, методологии макросоциологического анализа («Философия и теория истории. Пролегомены» 2002, «Историческая макросоциология: методология и методы» 2009; «Колея и перевал: макросоциологические основания стратегий России в XXI веке» 2011). Книга предназначена для интеллектуалов, прежде всего, для философов, социологов, политологов, историков, для исследователей и преподавателей, для аспирантов и студентов, для всех заинтересованных в рациональном анализе исторических закономерностей и перспектив развития важнейших интеллектуальных институтов — философии, науки и образования — в наступившей тревожной эпохе турбулентности

Николай Сергеевич Розов

История / Философия / Обществознание / Разное / Образование и наука / Без Жанра