Истинное зло (ЛП)

Это было больно, густо и воняло через нос. Дож напевал что-то, мягко проводя пальцами по волосам Тома. Они быстро становились влажным, прилипли к его черепу, когда паника оставила его лишь хрипеть. Он чувствовал себя оторванным, находящимся не здесь.

— Как печально, — Дож прищелкнул языком, — я ненавижу, когда ты устраиваешь беспорядок.

— Не прикасайся ко мне, черт возьми! — проскрежетал Том, весь яд испарился, как и его силы. Дож продолжал гладить его по волосам. Его рука напряглась, хватая Тома за корни волос и заставляя его шею выгнуться назад с резким криком.

— Да, — пробормотал себе под нос Дож, чудовище во всех отношениях, — я думаю, что это намного лучше, чем маленькая вечеринка Уизли.

— Ненавижу тебя, — прошипел Том, оскалив зубы. Он не мог творить магию, защита мгновенно сомкнется и поймет, что Том напал на Члена Ордена. У него не было ни алиби, ни возможности вызвать помощь. Возможно, он мог бы попытаться вызвать Крину, но в такой поздний час в каникулы не было никакой возможности …

— Я знаю, — улыбнулся Дож, другой рукой поглаживая дрожащую челюсть Тома, — так даже веселее.

Том был благодарен Дожу за то, что тот проигнорировал его книгу, а вместо этого встал и потащил Тома за скальп через комнату. Он действительно был членом Ордена, потому что, казалось, достаточно хорошо знал планировку дома. Том едва держался на ногах, задыхаясь от паники и ужаса. Он снова попытался блевать, когда его тащили, но в желудке ничего не осталось — все валялось на полу возле дивана.

— Нет, — выплюнул Том, хотя яд в его голосе иссяк, и в нем уже просто зазвучала мольба, когда Дож пинком распахнул дверь в его комнату, — Нет, нет…

— Это рождественский подарок, — Дож выглядел почти обиженным, — ты должен быть благодарен.

— Я ненавижу тебя, — выпалил Том, ненавидя себя за то, что почувствовал, как слезы потекли по его левому глазу.

Все шло так хорошо.

— Я знаю, — промурлыкал Дож, вытаскивая палочку, чтобы разрезать швы на рубашке Тома.

Плед Гермионы был разорван в клочья и упал на пол распутанными нитями.

Когда-то его кровать была удобной, а теперь стала его тюремной камерой.

Он мог кричать, но в доме никого не было, чтобы услышать его — Дож знал это и, казалось, играл в игру, как громко можно заставить Тома умолять.

Он больше не был ограничен временем, не то что в предыдущие встречи. Они провели всю ночь в одиночестве, в изоляции, за самыми сильными защитными чарами в стране, и Том не мог уйти.

Его кровь была грязной и кислой, и он подумал, не пытается ли Дож выпустить её всю из него.

Я ненавижу тебя. Думал Том, его рвало и рвало снова и снова, пока мышцы живота не свело судорогой от легкого прикосновения Дожа.

Я ненавижу тебя. Я ненавижу это. Я ненавижу все.

Пока что-то радостно не зазвенело — яркие колокольчики Нового года.

— Ах да, — сказал Дож, наконец-то, наконец-то, отстраняясь, выглядя измученным и довольным. — С Днем Рождения, Том.

Он бросил на кровать сикли. Оплата, как будто Том хотел лишь денег за это, и был не более чем…

Том свернулся калачиком, испытывая боль и ненависть, и через это его мозг повторял все снова и снова, пока ему не захотелось выцарапать себе глаза и превратить мозг в кашу.

Больше нет. Думал Том несколько часов спустя, едва в силах выносить боль. Он двигался на автопилоте, проделывал осторожные движения, снимая белье со своей кровати и бросая его в мусоропровод для белья, хотя Кричер, вероятно, просто сожжет всю ткань. Он погрузился в ванну, дрожа и истекая кровью, и подумал: Больше нет.

Он вернулся с пульсирующими глазами, насквозь пропитанными кровью, когда натягивал новые брюки, не застегивая пуговицы, потому что не мог просунуть их в дырки.

Больше нет. Том задумался и порылся в своем сундуке, который поспешно упаковал в Хогвартсе. Толстые бутыли с зельем, спрятанные на дне, банка размером с ту, в которой миссис Уизли хранила джемы, и он, всхлипывая, открутил крышку.

Больше нет. Подумал Том и выпил все.

***

Гарри смеялся, наблюдая за фейерверком, который Фред и Джордж запускали снаружи Норы, а потом почувствовал что-то неладное.

Это было трудно описать — как будто кто-то вылил на него ведро холодной воды. Пальцы онемели, словно их вообще не было. Перед глазами у него все плыло, фейерверк взрывался в так с громким стуком его сердца.

— Гарри? — спросила Тонкс, обеспокоенно приглядываясь к нему. — Ты в порядке?

— Я… — Гарри сухо сглотнул. Когда его начало трясти?

— Эй ты, — Тонкс остановила его твердой рукой. — Приступ паники? Все в порядке, дыши со мной…

Это помогло, и постепенно паника и туман начали отступать. Чуство держалось у него в затылке, несмотря на фейерверки, игры и шампанское внутри. Несколько часов оно ощущалось, жужжа внутри, как шершни, пробивавшие его череп.

Оно отступило, и Гарри ничего не почувствовал.

Было…холодно и надломлено, и так далеко, и… казалось, что дементор забрался ему под кожу, а его глаза словно сочились из черепа, и …

Гарри наклонился, и его вырвало на пол. Фред и Джордж радостно закричали, очевидно, решив, что подействовала выпивка. Тонкс хихикнула, прогоняя его прочь.