Истинное зло (ЛП)

— Ай! — прошипел Гарри, хлопнув себя ладонью по лбу, а Том продолжал смотреть словно сквозь него.

— Он высокий, примерно, 184 сантиметра… — задумчиво произнес Том с остекленевшими глазами. Гарри чувствовал, что его головная боль жжет совсем не так, как каждый раз, когда Волдеморт пытался приникнуть в его череп. Том чувствовался как кочерга, давящяя и колющая, но не обязательно мучительная. — Истощенный, побочный продукт ритуала, использованного для его воскрешения. Я бы предположил руны, они работают так же хорошо, как и магия темной крови — да, вы можете предположить, что он убивал детей.

— Я люблю тебя, — благоговейно сказала Рита. — Как ты это делаешь?

— Ясновидение.

— О, мне нравится твой тип, — просияла Рита, торопливо записывая. — У вас у всех самая лучшая информация… Продолжайте, все выйдет просто отличным.

***

Гарри не находил приятным вспоминать опыт с Волдемортом. Рита выпытывала все, что он мог вспомнить, — которое каким-то образом отфильтровывалась Томом в голове Гарри, когда он критически просматривал пробелы в его знаниях, и детализировал их гораздо более…красноречиво.

Гарри понимал, почему у Тома были лучшие оценки на всех занятиях. Его объяснения соперничали с разъяснениями авторов, гораздо лучших, чем Гилдерой Локхарт. Том сидел спокойно, с остекленевшими глазами, и объяснял Гарри все, что тот хотел бы сказать, но гораздо лучшими словами.

Головная боль не исчезла, но и не нарастала. Между его глазами постоянно горел раздражающий ожог, который исчезал, когда занавески были задернуты, и в течение часа в тишине. Все его тело слегка гудело, но что еще более поразительно, он чувствовал вспышки и дрейфующие всплески чужих понятий. Прикосновения эмоций, которые не были похожи на эмоции Тома, но, конечно, и не были и его тоже.

Это было… страшно. Что–то вроде страха, навеянного его худшими мыслями о безумии. Пока Том монотонно бубнил про Пожирателей Смерти, какая-то его часть испытывала непреодолимое желание взять пустой стакан и съесть его. Оно исчезло, только чтобы смениться еще одним странным побуждением вырвать свои собственные легкие.

Также существовала глубокая давящая боль, похожая на воспаление, которое не исчезало. Синяк на его мозгу, который пульсировал и заставлял все чувствовать кислым.

Его ноги болели под значительным весом, тазобедренная впадина и кости скрежетали друг о друга, как тектонические плиты. Что это было?

Это не была неловкая ситуация от легкого дискомфорта, которая, как сначала показалось Гарри, мучила Тома. Это было…серьезно. Как болезнь.

Была ли это та проблема, с которой Том все еще боролся?

— Не могу дождаться, когда увижу, как Амбридж воспримет новость о твоём публичном выступлении, — сказал Дин с благоговейным трепетом за ужином в понедельник вечером. Симус с другой стороны от Дина уплетал большой кусок пирога с курицей и ветчиной. Оба мальчика слушали, хотя Том перестал с того момента, как Дин нагло обнял мальчика за плечи.

— Это правильно, Гарри, — сказал Невилл, сидевший рядом с Гарри. — Должно быть…было очень тяжело говорить об этом.

— Да, — пробормотал Гарри. Том сделал всю работу за него. — Но люди должны знать, на что способен Волдеморт.

— Это верно… Люди должны знать…

Симус поднял глаза и поймал взгляд Гарри. Он скосил глаза в сторону Дина молча давая Гарри понять, о чем спрашивает мальчик. Что с ними такое?

Том выглядел ужасно. С тех пор как Гарри почувствовал это, он мог видеть признаки этого в Томе. Тени в его глазах, лёгкая заминка перед тем, как он делал движение. То, как он дергался и стоял чуть дольше других. Он был…другим.

Гарри не знал, что с этим делать.

***

Гарри снились различные сны и видения. Ему снилось, что Невилл и профессор Спраут вальсируют по Выручай-Комнате, в то время как профессор Макгонагалл играла на самых ужасных визжащих волынках. Это была абсолютная катастрофа, напоминающая Святочный бал. Некоторое время он радостно наблюдал за ними, решив потом выйти наружу.

Во сне Гарри вышел из двери и оказался перед темной черной дверью.

Он подошел к ней… Чувство нарастающего возбуждения охватило его. Оно жужжало, как жидкий адреналин, булькало, как перцовое зелье.

Нет, лучше. Гораздо лучше. Мгновенная эйфория и облегчение серебристо-голубого цвета переместились вниз по его горлу. Дымка и затишье от чего-то дергающегося и вертящегося… Гарри погружался сквозь воду в бездонную глубину и чувствовал себя так чудесно…

Он дернулся, крича и горя, и ему нужно было добраться до двери — он протянул руку, чтобы распахнуть ее и…

Я не в настроении.

Что? Кто сказал…

Ты не зритель.

Проваливай, ублюдок.

Гарри знал кокни. Он знал кокни и этот акцент и…

А потом все загорелось, и было больно, и где-то за его криком послышались повторявшиеся страшные слова незнакомого голоса: милая, милая любовь.

***

По приказу Верховного инспектора Хогвартса.

Любой студент, у которого будет обнаружена при себе газета «Придира» будет изключен.

Вышеизложенное соответствует Декрету об образовании № Двадцать семь.