Истинное зло (ЛП)

Гарри вошел на экзамен с чувством сковывающего кости страха, нашел свое место и встал лицом к лицу со своей судьбой. Профессор МакГонагалл в передней части зала только усилила его страх.

Гарри перевернул пергамент, тупо уставился на первый вопрос и позволил панике просочиться прямо в сердце.

Он не знал ответов, и теперь он разочарует не только профессора Макгонагалл, но и профессора Дамблдора, как только тот вернется.

— Это безнадежно, — в отчаянии подумал Гарри. — Я не знаю определения Заклинания Переключения.

Гарри чуть не уткнулся лбом в стол, хотя бы для того, чтобы вздремнуть во время экзистенциального срыва. Он почувствовал легкое истерическое веселье, которое переросло в едва уловимое подлинное веселье.

Ответ пришел к нему в виде определения из учебника, приправленного иностранным оттенком.

Одно из многих трансформирующих заклинаний, используемых для замены двух разных объектов друг на друга. Одно из двух заклинаний, чтобы поменять местами две цели одновременно. Движение палочки, полукруг против часовой стрелки, два оборота по часовой стрелке. Заклинание. .

Мозг Гарри снова заработал, онемев от шока.

— Том?

Еще одна вспышка веселья и сухой, слегка польщенный восторг. Том не думал, что Гарри будет беспокоиться о нем.

Всплеск нетерпеливого тепла, и Гарри быстро начал писать то, что он необъяснимо знал.

На каждый вопрос приходил ответ, одно простое определение или термин, который Гарри знал, забыл и знал снова. Том находился как единственный свет, тепло мерцавший у него в голове и освещавший все, что содержала его память. Он никогда в жизни так хорошо не справлялся, и Том, посмеиваясь над ним, спросил без слов:

— Конечно нет, ведь меня никогда не было здесь раньше.

Он не думал, что это жульничество, хотя, скорее всего, так оно и было, но ему это было нужно. Том согласился, что оценки очень важны.

Практика по трансфигурации подчеркнула это еще больше, переместившись ровно настолько, чтобы Гарри мог выполнять заклинания, которые обычно плохо давались. Его магия двигалась плавно, его запястье регулировалось микродвижениями, которые он не сделал бы сам. Том всегда казался запыхавшимся и усталым после этого, тыча и подталкивая, когда помогал Гарри исчезнуть его игуане, а затем спросил через впечатление:

— Понял?

После экзамена Том, казалось, ускользнул. Гарри устало пошел к башне, присоединившись к Рону у окна, где они пытались расшифровать, какое существо Хагрид принес для своего собственного СОВ.

Портрет открылся, и в него вошла Гермиона, выглядевшая крайне раздраженной.

— Как там руны? — сказал Рон, зевая и потягиваясь.

— Я неправильно перевела «эхваз», — яростно сказала Гермиона. — Ну, сначала. Я исправила, потому что Том помог мне с этим, но сначала я все испортила!

— Ну ладно, — лениво сказал Рон. — По крайней мере, ты исправила.

Плохое настроение Гермионы сохранялось большую часть выходных, хотя Гарри и Рону было довольно легко игнорировать его, так как они провели большую часть субботы и воскресенья, изучая Зелья к понедельнику. Стресс Гарри каким-то образом просочился наружу, но Том придал ему ленивую храбрость.

Письменный экзамен был сложнее Трансфигурации, и помощь Тома была на вес золота. На каждый вопрос он знал ответ, подталкивая его в нужном направлении, выискивая вспышки концепций и воспоминаний в голове. Гарри наблюдал за подсвеченными воспоминаниями, как по телевизору, постигая использование обсидиановой пыли через подсказки Тома, варившего эти зелья десятки лет назад. Он справился с вопросом об Оборотном зелье невероятно хорошо, так как использовал его незаконно на втором курсе.

Он закончил экзамен, тупо уставившись на бумагу, покрытую чернилами, и почувствовал себя таким победителем, что ему захотелось плакать. Его страхи и опасения за будущее были устранены — вероятность того, что он станет аврором, все еще сохранялась при приличном знании зелий.

— Ты был очень мил, — подумал Гарри так громко, как только мог. Том горел вялым и довольным теплом. Вспышка чего-то, что пахло кислым, как вино, и гниющей гнилью болезни.

— Единичный случай.

— Ложь, — тепло поддразнил Гарри. Том замолчал.

Послеобеденная практика оказалась не такой ужасной, как он ожидал. В отсутствие Снейпа он чувствовал себя более расслабленным, чем обычно. Том был поддерживающим плечом, дававшим крохотные частички уверенности, когда Гарри сомневался в том, что он делает. Он вообразил, что другой мальчик, должно быть, ужасно скучает, где бы он ни был.

Невилл, сидевший совсем рядом с Гарри, выглядел таким счастливым, каким Гарри никогда не видел его на уроке зельеварения. Когда профессор Марчбэнкс сказал:

— Отойдите от своих котлов. Экзамен окончен.

Гарри заткнул фляжку пробкой и почувствовал, что впервые сдал.

— Не за что, — сказал Том. Гарри захотелось рассмеяться.

— Осталось всего четыре экзамена, — устало сказала Парвати Патил, когда они возвращались в Гриффиндорскую гостиную.

— Только! — огрызнулась Гермиона. Она продолжала сердито огрызаться на двух первокурсников, громко хихикающих у камина.