Истинные наслаждения

В ответ он заиграл вступление. Фанаты, услышав это, дико закричали от нетерпения.

Наполнив легкие воздухом, я посмотрел через плечо на Кольта. Он увидел мой кивок, застучал по своим барабанам, чтобы возвестить о начале песни. Обернувшись назад, я увидел Лолу, стоявшую за кулисами.

Эти прекрасные голубые глаза были прикованы к ее собственному брату. Они так неистово блестели, что мог разразиться настоящий потоп. В желтом свете, ее нежная улыбка была как настоящее золото.

Внутри я был наполнен чистейшим удовлетворением... я открыл рот и начал петь.

ЭПИЛОГ

ЛОЛА

Солнце щекотало своими лучами спину Дрездена, подчеркивая глубокий изгиб его позвоночника. Это привело мой взгляд к его жестким мышцам, я провела пальцами вниз к поясу его джинсов. Аккуратно, я обвела края его черных штанов.

Прошло два дня после последнего выступления. После всего, он отвез меня, чтобы проверить мое плечо. Лучшей частью было то, как он нес меня, полусонную, в свою комнату в отеле. В тот поздний час Дрезден посадил меня и сказал мне то, что я хотела от него услышать.

Свои мечты, свои страхи, свою историю...

Как зародилась ревность у его отца.

И еще хуже, что его мама потеряла слух после полученных повреждений. Женщина, которая так о нем заботилась, помогала ему оказаться там, где он был сейчас, теперь не могла слышать всю силу музыки, которую он создавал, которой жил.

Мужчина, которого я любила, рассказал мне все, пока мое сердце не отяжелело так, что от этого раздирало все мои легкие, я не могла дышать и мои слезы лились ручьем. Той ночью мы лежали вместе, наши руки были сплетены вместе и покоились между наших бедер. Мы оба прочувствовали такую ненависть, пока росли.

Мы с самого начала знали, что нас объединяло.

Он хотел мне показать старый шрам, оставленный его отцом. Это место было прикрыто новой повязкой, плоть была припухшей и покрасневшей, из-за того, что ему пришлось сделать во время возвращения.

Теперь, когда прошло несколько дней, лежа на его кровати в автобусе, я изучала татуировку Дрездена, которой было отмечено его тело. Что он сделал для того, чтобы доказать, не только мне, а самому себе, что был готов к тому, чтобы быть со мной. Он вывернул свою душу наизнанку.

«Честность», — произнесла я про себя, обводя завитки букв.

Он вырезал это слово прямо на своей коже. Ему не был необходимости заходить так далеко, и все же... для Дрездена не было такого понятия как «слишком».

— Готово, — прошептала я, отодвигая лосьон в сторону. — Выглядит неплохо. Очень чисто.

Приподнявшись на локте, он прижал меня к себе, прикусывая зубами мою нижнюю губу.

— Это не настолько сложно как у тебя.

Я улыбнулась сквозь его поцелуй.

— Смысл такой же.

— Так тебе нравится?

Зарывшись пальцами в его волосы, я крепко схватилась за них. Цвет его глаз был как свежая зелень, молодая и живая.

— Ты нравишься мне.

Сосредоточившись на моем взгляде, Дрезден провел большим пальцем по моей щеке.

— Прекрати быть такой жестокой. Я тебе не нравлюсь.

Мое сердце екнуло. И в это мгновение замешательства он воспользовался своим преимуществом, наклонился, унес весь кислород вместе со своим поцелуем, который поглотил все мое понимание этого мира. Он мне не нравился? Я слышала, как он выдохнул, чувствовала его щетину на своей коже. Нет. Он был прав.

Оттолкнув его, я сделала так, что между нами появился дюйм воздуха. Этого было мало, но для того, что я хотела сказать, этого было достаточно.

— Я люблю тебя, Дрезден.

— Так лучше, — он окутал меня словно туманная дымка, повалив на простыни. Я была счастлива даже задохнуться там, но он бы не позволил. Его язык нашел мой собственный, от чего по моим венам заструилось пламя. Невозможно было умереть, когда он давал мне такую жизненную энергию. — Лола... Я тоже люблю тебя. — Его зубы блеснули. — Черт, я на самом деле люблю тебя.

Обвив руками его за шею, я потянула его на себя. Наши грудные клетки были прижаты друг к другу, лаская, сердца стучали все чаще и чаще.

— Конечно, на самом деле, — пошептала я. — Зачем еще тогда писать для меня песню о любви?

Его тело напряглось.

— Ты поняла, когда я пел ее.

— Я поняла, когда в твоем блокноте прочитала текст.

Он не стыдился этого. Уголки его губ подрагивали от сдерживаемого веселья и потребности поглотить меня. Но если бы меня окутали эти губы... я могла бы принять любую судьбу.

— Лола, ты потрясающая.

Румянец стал покрывать меня от самых пальчиков ног и выше.

— Вряд ли. Я даже не смогла довести до конца финальное выступление.

— В этом не было твоей вины, — погладив мои волосы, Дрезден опустил подбородок на мою голову. — Кроме того, у тебя будет еще много выступлений. К тому же запись нового диска, мы хотим выпустить его с тобой на обложке.

Он не сказал «вместо Джонни», но я услышала это. Память о том, как меня похитили, как Джонни таскал и запугивал меня... Нет. Я сильнее. Я буду двигаться дальше. Ничего не могло испортить мой первый гастрольный тур.

У меня будет много других воспоминаний еще до его окончания. Воспоминания. Наклонившись, я нашла мягкий рот Дрездена. Я буду беречь каждое воспоминание об этом турне.