Истинные приключения французских мушкетеров в Речи Посполитой

Именно в таком состоянии застали козацко-татарское войско четыре мушкетера, нагнавшие его довольно быстро, так как Хмельницкий не спешил и по несколько дней делал остановки на пути следования.

Вскоре после прибытия в лагерь французов козаки предприняли дерзкий штурм города, закончившийся безрезультатно, но ставший причиной очень серьезных человеческих потерь. Поговаривали, что отдельные полковники обвиняли Хмельницкого в бездействии и пьянстве и, даже, чуть ли не в измене. Гетман, сделав вид, что уступает козацкой старшине, распорядился произвести на город атаку, назначив командирами наиболее ярых своих критиков. Штурм захлебнулся, и разговоры о необходимости решительных действий поутихли. Позже вещуны и ворожеи, которые неизменно находились в обозе Хмельницкого, разглядели в небесах дурные предзнаменования и категорически предостерегли от повторения подобных предприятий. К их словам прислушивались, так как накануне Пилявецкой битвы они предсказали успех. Поскольку кудесники делали пророчества только если им наливали меда или горилки, и в их возлияниях участвовал лично гетман, пьянство в лагере не прекращалось ни на день.

Как-то на одном из обедов, на который были приглашены и французы, гетман поинтересовался, что зарубежные гости думают об уровне подготовки козацкой армии. Мушкетеры решили отшутиться, но Хмельницкий настаивал, и тогда Арамис высказал более-менее общее мнение, что, несмотря на явные успехи, армия подготовлена плохо, что так сейчас никто не воюет, что дисциплина ужасная и тому подобное.

— Никто так не воюет, говорите? А как тогда я поляков бью? — Хмельницкий насупил брови и грозно посмотрел на Арамиса. Затем, однако, лицо его стало более приветливым, он пристально посмотрел на мушкетера. — Ваша правда, сударь — не все хорошо в армии. Подучиться не мешало бы. — Он обвел взглядом всех, кто находился за столом. — А кто научит? Может вы, господа французы, и научите?

Это было в высшей степени неожиданно для всех присутствовавших, в том числе и для четверки мушкетеров. Они, безусловно, обучались военному делу, участвовали в нескольких кампаниях, но не считали себя неоспоримыми авторитетами в этой области. Вместе с тем, отклонить предложение гетмана, которое, похоже, он сделал вполне серьезно, к тому же публично, было бы крайне невежливо.

— Мы готовы поделиться с солдатами гетмана всеми знаниями и навыками, которые доступны нам самим, — спокойно ответил за всех Атос, на которого в гробовой тишине и с некоторым ужасом взирали Портос, Арамис и д’Артаньян.

— Хорошо сказано! — воскликнул Хмельницкий, который любил меткое слово. — Выпьем за военное искусство! — сказал он, поднимаю свой кубок.

Все встали и дружно сдвинули кубки, после чего молча осушили их до дна — включая французов, которые к этому времени уже привыкли к огненному напитку под названием горилка.

— Ну, за искусство! — еле слышно сказал д’Артаньян, опуская свою порожнюю чашу на стол и уже привычно, совсем как местный житель, утирая усы рукавом.

* * *

— Что вы задумали, Арман? — набросился на Атоса д’Артаньян, когда мушкетеры оказались в своей палатке.

— Вы считаете, что мы должны были отказаться? Чтобы окончательно утратить доверие гетмана, которое и так не столь велико? Вы замечали, как косо на нас смотрят полковники? — Атос был спокоен, после трагических событий во Львове он постепенно возвращался к своему обычному состоянию.

— Но взять на себя смелость обучать целую армию — армию голодранцев, которые понятия не имеют, что такое дисциплина, для которых мы не являемся хоть каким-то авторитетом…

— Поэтому, друзья, у меня есть план, — все также спокойно произнес Атос.

— План? Интересно, что это еще за план? — встрепенулся Портос.

— Да, дорогой Арман, было бы неплохо узнать, в чем он состоит, — поддержал друга Арамис.

— Вы хотите знать, в чем состоит план? Разумеется, вы это узнаете — ведь в его реализации я очень рассчитываю на вас.

— Не тяните же, Атос, рассказывайте! — воскликнул д’Артаньян, который по-прежнему относился ко всей этой затее с большим недоверием.

— Ну, что ж, тогда приступим, — сказал Атос и сделал знак друзьям приблизиться. — Вы, вероятно, видели заброшенный бастион на полпути между лагерем и крепостью?

— Вы имеете в виду те руины…, — Арамис сделал неопределенное движение рукой.

— Именно их. — Атос выглядел очень решительным. В его глазах сверкал не свойственный им огонь. — Так вот, мы отправимся туда вчетвером и займем там, в этом бастионе, в этих руинах, как вы только что выразились, дорогой Анри, оборону. И в течение часа будем отбивать все атаки, какие за это время может на нас совершить противник. А чтобы нам не было слишком грустно, мы там еще и позавтракаем. Или пообедаем — в зависимости от того, в какое время суток окажемся в этом бастионе.

— А если нам не удастся отбить все атаки? — простодушно спросил Портос.

— Тогда мы погибнем — также просто ответил Атос.

— Хорошенькое дело! — воскликнул д’Артаньян.

— Для чего все это? Я не понимаю! — рыкнул Портос.

— Неужели вам страшно? В это я никогда не поверю, — рассмеялся Арамис.