Истинные приключения французских мушкетеров в Речи Посполитой

Мушкетеры были уверены, что все немцы, с которыми они дрались в тот памятный для них день, погибли в битве под Пилявцами. Некоторых из них, как мы помним, они действительно видели мертвыми. Но, как оказалось, как минимум один из них был жив.

Впрочем, в живых ему суждено было оставаться недолго. Атос закончил поединок в считанные минуты. Третьим выпадом он пронзил сердце противника, и через мгновение тот лежал бездыханным. Это был хороший боец, настоящий солдат. Мушкетеры, отсалютовав, отдали ему должное.

Д’Артаньян ранил своего противника, и тот запросил пощады, Портос обезоружил доставшегося ему немца, и он также сдался. Второй же соперник Арамиса вовсе сбежал — под смех французов и гневные проклятия своих соотечественников.

Внутри бастиона и вблизи него копошились раненые. Но мушкетеры не обращали на них внимания. Нужно было торопиться — оговоренный час давно прошел, а с минуты на минуту сюда должны были нагрянуть по-настоящему крупные силы противника.

Они отвязали отдохнувших лошадей и поспешно двинулись в обратный путь. Сделали они это как раз вовремя, так как из крепости выехало не менее сотни человек, более того, из ворот выкатили пушку.

Возле лагеря мушкетеров встречала ликующая толпа. Их приветствовали как настоящих героев. Более того, когда козаки увидели, что отряд с пушкой пытается догнать французов, они устроили отчаянную пальбу в направлении города, вынудив таким образом преследователей ретироваться.

Толпа расступилась, и мушкетеры увидели Хмельницкого, который стоял поодаль вместе со всеми полковниками. Он крутил ус и хмурил брови, но в глазах его играли веселье и задор. Наконец, он перестал изображать сердитость и по-отечески раскрыл свои широкие объятия. Обняв и поцеловав каждого из мушкетеров, он пригласил их всех к себе.

Глава тринадцатая. История Арамиса

Получив благословение гетмана, мушкетеры принялись за разработку плана обучения. Все четверо, находясь на службе Его Величества короля Франции, успели поучаствовать в военных кампаниях, поэтому соответствующий опыт у них имелся.

На д’Артаньяна легли заботы по организации осад и штурмов. Портос, единственный из всей четверки участник битвы при Рокруа, стал ответственным за подготовку пехоты. Арамису достались кавалерия и ведение ближнего боя, а Атос, в силу явных организаторских способностей, должен был осуществлять общее руководство.

Задача перед французами стояла не из легких. В лагере процветало пьянство, дисциплина была хуже некуда. Одни полки снимались с места, им на замену прибывали новые. Вместе с тем, как и предполагал Атос, недавняя авантюра в бастионе значительно повысила авторитет четырех друзей, и поэтому никто из козаков теперь не ставил под сомнение их право командовать.

— Анри, я не перестаю удивляться вашей виртуозной технике фехтования, — заметил как-то во время редкого отдыха д’Артаньян, обращаясь к Арамису.

— Вас это удивляет?

— Признаться, да. Вполне естественно, когда королевский мушкетер мастерски владеет шпагой, но то, чему я стал свидетелем как минимум дважды за время нашего знакомства… — д’Артаньян развел руками, не находя подходящих слов.

— Что ж, дорогой друг, благодарю вас. Не скрою, умение обращаться со шпагой всегда было для меня исключительно важным делом. Однако мне кажется, вы несколько преувеличиваете.

— Категорически с вами не соглашусь — поверьте, я ведь кое-что понимаю в этом! — воскликнул гасконец.

Арамис промолчал, склонив голову в легком поклоне, означающем глубокую признательность.

— Хотите, я расскажу вам свою историю, — сказал он после короткой паузы.

— Буду вам весьма признателен, — с энтузиазмом отозвался д’Артаньян.

— Тогда слушайте. — Арамис напустил на себя серьезность, от его меланхоличности не осталось ни следа. — Мой отец был мушкетером, а потому я не мыслил для себя другой карьеры кроме военной. В 1639 году я прибыл в Париж, мне было девятнадцать лет, с первых же мгновений столичная жизнь закружила меня в своем вихре.

— О, как мне это знакомо! — не удержался д’Артаньян. — Однако простите меня, что я прервал вас, прошу вас, продолжайте!

— Рад, что вы меня хорошо понимаете. Так вот, я осваивал азы военного мастерства вместе с другими кадетами и, признаться, делал это спустя рукава, с нетерпением ожидая, когда время обучения закончится, и я получу заветный мушкетерский плащ. В свободное от муштры время я, как и многие мои сверстники, шатался по кабакам, волочился за женщинами, в общем, вел обычный для молодого повесы образ жизни.

Гасконец, улыбнувшись, понимающе закивал, но на этот раз не решился прерывать рассказ. Арамис, тем временем, продолжал:

— Но были в той моей жизни и более благопристойные занятия. Благодаря связям отца я был принят в солидных домах. Особенно частым гостем я стал в доме… впрочем, я не хотел бы называть имя хозяина дома, и сейчас вы поймете, почему. Дочь этого человека, который, поверьте мне, занимал не последнюю должность в государстве, была само совершенство. И я без памяти влюбился.