Истинные цвета

Позже, после кофе и десерта, когда гости расселись на мягких диванах в белой гостиной Изабель, Скай пригласила Дюранов присоединиться к ним с Сэмом на вечерней службе в храме. Просьба прозвучала вполне невинно, но дрожащий голос и излишняя нервозность Скай заставили Луиса заподозрить неладное.

– Я совершила ужасный поступок, – ответила на его расспросы Скай. – Я нарушила неприкосновенность вашей частной жизни. – Дюраны недоуменно переглянулись. – В Санта-Фе я последовала за вами, когда вы ездили на могилу сына.

Миранда испуганно вскрикнула, Луис взял ее за руку и в упор посмотрел на Скай.

– Побывав на этом кладбище и увидев могильный камень вашего сына с Торой и звездой Давида, я с почтением и гордостью прочла каддиш и положила свой камень на его могилу рядом с вашим, чтобы он знал, что все мы помним и любим его.

В комнате воцарилось тягостное молчание.

– Это случилось в тот день, когда вы внезапно пропали? – спросила Изабель Миранду. – Вы были на могиле Габриеля?

Миранда кивнула, и глаза ее наполнились слезами. Луис тревожно и вопросительно взглянул на Изабель.

– Я не перестала бы любить вас, даже если бы вы поклонялись морской звезде, – сказала та, целуя его в щеку. – Но должна признать, что я ничего не понимаю.

После долгой мучительной паузы Луис все объяснил:

– Евреи жили в Испании с незапамятных времен, но в печально известном 1492 году на изгнание были осуждены двести пятьдесят тысяч человек. Полагаю, таков был итог восьмивекового крестового похода, имевшего целью очищение Испании от неверных.

Раньше считалось, что переезд в Новый Свет решает все проблемы. Традиции похожи, язык тот же, и поскольку правительству Новой Испании требовались торговцы и банкиры для создания процветающего общества, оно приветствовало иммигрантов. Конечно, открыто никаких требований не выдвигалось, но предполагалось, что нужно публично исповедовать христианство для того, чтобы стать полноправными членами сообщества. Иммигранты так и поступали, не переставая при этом у себя дома исповедовать иудаизм.

Луис повернулся к Миранде, которая вздрагивала от волнения, и ласково взял ее руку в свою.

– Это женщины сохранили нашу веру. Мужчины работали вместе с христианами и должны были жить как христиане – по крайней мере создавать такую видимость. Они ели не кошерную пищу, соблюдали христианские обычаи и вслух одобряли то, что в глубине души порицали. Они шли на все, чтобы уберечь семьи от опасности разоблачения.

Но дома их жены и матери чтили священные заветы, находили возможность тайно отмечать религиозные праздники и даже готовить ритуальные блюда. Именно женщины были хранительницами кровных связей.

– А как выяснилось, что ваши предки были иудеями?

– О, существовала масса фактов. Во-первых, в доме моего деда не было икон и распятий, что, как известно, совершенно невозможно для католической семьи. Моя бабка каждую пятницу запиралась в ванной комнате и зажигала свечи. Я часто наблюдал, как дед покрывал голову и молился. Кроме того, всем мужчинам в нашей семье было сделано обрезание. – Луис бросил взгляд на Скай. – И потом… существовало кладбище. Правда, мне долгое время не приходило в голову совместить эти разрозненные фрагменты в одну картину.

Луис замолчал, погрузившись в воспоминания, а потом продолжил:

– Когда мне исполнилось шестнадцать лет, отец сообщил, что мы евреи. Тогда же он рассказал мне историю об изгнании и обращении в новую веру. Показал мне документы, свидетельствующие о том, что наши предки стояли у истоков основания Санта-Фе. – Он улыбнулся, взглянув на изумленные лица собравшихся. – Отец также объяснил: чтобы избавиться от религиозных преследований, многие семьи отдавали сына или дочь в лоно христианской церкви. Если один из членов семьи становился монахом или священником, лучшего доказательства верности католической религии и не сыскать. Кстати, один мой дядя носит сан архиепископа.

Лицо Джонаса вытянулось от удивления: он этого не знал.

– Я понимаю, почему было необходимо таиться, когда эта земля находилась под властью испанцев, – сказал Сэм. – Но после того как она перешла под юрисдикцию Соединенных Штатов, какой был в этом смысл?

– Сразу и не объяснить. После нескольких столетий непоколебимой веры в то, что разоблачение ведет к страданиям и смерти, тайна стала неотъемлемой частью религии. Кстати, такое положение вещей подкреплялось историческим ходом событий: мы постоянно чувствовали проявления воинствующего антисемитизма. Достаточно вспомнить пожар в Ла-Каса и погром в «Очаровании».

Луис опустил голову, сплел пальцы и вновь погрузился в тягостные раздумья.

– И все же почему никто из вас не осмелился на откровенный разговор с родителями? – спросила Изабель. Она не могла понять, почему Дюраны, семейные узы для которых были очень важны, оказались оторванными от своих родственников.

Взглянув на Изабель, Миранда ответила: