Истинные цвета

– Это я во всем виновата. – Луис попытался возразить, но она жестом попросила его помолчать. – Когда стало понятно, что Габриель не выживет, наши с Луисом родители чуть с ума не сошли от горя при мысли, что скоро потеряют внука. Они настаивали на том, чтобы мы отвезли Габриеля в Сантарио-де-Чимайо.

– Земля, на которой построена часовня, – подхватил Сэм, – считается святой и обладающей чудодейственной силой. Многие смертельно больные совершают паломничества, чтобы натереться тамошними грязями.

– И вы отвезли туда Габриеля? – спросила Изабель Миранду.

– Я всю жизнь исповедовала католицизм, – ответила она тихо, и ее глаза наполнились слезами. – Я подумала, может быть… – Миранда сокрушенно покачала головой. – Собрались абсолютно все: моя семья, семья Луиса, их дальние родственники, соседи, патеры. Они смотрели, как я понесла Габриеля к алтарю, а потом зажгли свечи и стали молиться. Я же скрылась с ним в ризнице, зачерпнула полную пригоршню священной грязи и стала втирать ее в истощенное тельце сына. Затем мы с ним вместе помолились и стали ждать, когда Господь пошлет ему чудесное исцеление.

Миранда закрыла лицо руками.

– Наверное, чудес достойны только истинно верующие, – произнесла наконец она. – Я не была таковой, поэтому священная грязь Сантарио не спасла моего мальчика. – Миранда смахнула с глаз слезы. – Никто ничего не понял. Все собрались, чтобы стать свидетелями чуда, а чуда не произошло. А когда Габриель умер, никто из них не пришел на заупокойную мессу, никто не проводил его в последний путь. Никто не разделил нашу скорбь.

– С нами был Джонас. – Луис с благодарностью посмотрел на друга.

– А что же ваши родители? – спросила Изабель. Миранда только пожала плечами.

– Они были смущены и раздосадованы смертью Габриеля. Их друзья и соседи оказались свидетелями того, что Господь отверг нашу с сыном молитву. Кое-кто использовал этот факт для осуждения и постарался вытащить на свет некоторые подробности.

– Какие подробности? – спросила Скай.

– Например, то, что мою бабушку звали Ребекка, а деда Абелино. Что мои родители ходили к мессе по субботам, а не по воскресеньям. Что наша фамилия, Реал, хотя и достаточно распространенная в Нью-Мехико, на самом деле означает «потомок Израиля». Они сожгли лавку моего отца и расписали антисемитскими лозунгами стены дома родителей Луиса. Они открыто издевались над ними, когда встречали на улице, и публично предали анафеме в церкви. Короче говоря, они буквально изгнали их из города. Мои родители просили меня беречь тайну, а получалось, будто я ее раскрыла.

Сестра Луиса была так озлоблена из-за необходимости начинать жизнь сначала, что вынудила родителей порвать с нами. Мы не виделись и не разговаривали с ними около тридцати лет. Мы даже не знаем, живы ли они.

Слезы катились по щекам Изабель, когда она заключила Миранду в объятия в порыве нежности и сострадания.

– Я не хотела бередить старые раны. – Скай приблизилась к Дюранам. На ее лице отразилась скорбь. – Я только хотела предоставить вам возможность быть самими собой. Прошу вас, пойдемте в синагогу вместе с нами.

– Вы будете там среди друзей, – сказал Джонас.

– И в кругу семьи, – добавила Скай.

Для Миранды и Луиса приглашение Скай явилось неожиданностью и в некотором роде потрясением. Они иногда ходили в храм вместе с Джонасом, но всегда как зрители. Теперь же, несмотря на то что они принадлежали роду Сефардимов, испанских евреев, а семья Скай – Ашкенази, европейских евреев, их приняли как полноправных членов общины.

Дюраны принимали участие в мессе, читая молитвы по-английски, в то время как все остальные вслед за раввином читали на иврите. Луис с удивлением обнаружил, что многие молитвы он когда-то слышал от своего деда. Миранда, беспокоясь о том, как бы происходящее не отразилось на их дальнейшей жизни, старалась не думать о будущем и полностью погрузилась в исполнение обряда. Ее восхитила набожность родственников Скай: у них, безусловно, были все основания рассчитывать на милость Божью, поскольку молитвы их шли из глубины сердца.

Церемония бракосочетания была великолепна. Струнный квартет играл Торжественную фугу Баха; Миранда плакала, когда Джонас вел к алтарю своего сына. Она помнила его еще мальчишкой, таскающим сладкие булочки с остывающего противня, ведущим ее приемную дочь к первому причастию.

Скай с прозрачным покрывалом на голове сопровождали к чупе родители: они даже не пытались скрыть слез радости. Любовь в глазах Сэма, обожание и преклонение перед женщиной, которую он собирался взять в жены, были настолько сильными, что невольно вызывали восхищение.

В конце церемонии раввин поставил на пол пустой стакан и Сэм разбил его каблуком. Дюраны видели такое же на свадьбе Ребекки, но в тот раз они молчали, когда все гости аплодировали и кричали «Мазел тов!». Теперь же их голоса слились с хором ритуальных поздравлений и пожеланий счастья и любви.