Истинные убеждения

- Отец еврей, поэтому фамилия Бернштейн, а имя мама выбирала. Она у меня искусствовед и специализируется на эпохе Высокого Возрождения, — подносит чашку с чаем ко рту и делает глоток.

- Она назвала тебя в честь Рафаэля Санти? — хмурюсь я, совершенно не находя связи между итальянским живописцем с крайне обыденной внешностью и статным мужчиной, стоящим передо мной.

- Да, очень любит его работы.

- Я изучала его в художественной школе на истории искусств. До сих пор помню его портрет в забавном чепчике. Я называю его «пятьдесят оттенков сепии», — усмехаюсь я, вспомнив старую шутку из прошлого.

- Справедливо, — кивает и улыбается. Кажется, что этот мужчина может поддержать любую тему, настолько он умный.

- Но ты у меня никогда не ассоциировался с ним. Скорее первое, о чем я подумала, услышав твое имя — это конфеты «Рафаэлло», — немного смущаюсь вылетевшим из моих уст словам. Кажется, что я сморозила глупость. Как можно вообще ставить в одном диалоге высокопарные сравнения с великим деятелем искусств и дурацкие кокосовые конфеты?

Но вместо того, чтобы смерить меня серьезным взглядом и указать на то, какая я дура, Рафаэль облегченно вздыхает и смеется.

- Ну хоть у кого-то я не ассоциируюсь с древним искусством или черепашками ниндзя, а с чем-то вкусным и приятным.

А затем Раф проводил меня в гостевую спальню и, найдя в себе силы и смелость, я попросила его остаться со мной. Возможно, я просто струсила оставаться одной после кошмара. Но факт остается фактом — Рафаэль, не проронив ни слова, лег со мной на кровать и обнял меня сзади. Так мы и проспали оставшееся до утра время. А на следующий день, после завтрака, он отвез меня домой.

Воспоминая о нашем диалоге под покровом ночи вызывают у меня улыбку, которая тут же стирается очередной вспышкой памяти, а перед глазами стоит темнота комнаты и я вцепившаяся несгибаемыми руками в тело мужчины. Такого яркого кошмара я не видела уже очень давно. Наверное, приблизительно с нашего разговора по душам с Джонни и с тех пор, как мы с Рафом стали регулярно общаться и встречаться на ужины или кофе. Но почему-то именно в ту ночь, в его доме, призрак из прошлого вновь посетил меня.

Расправляю складки атласного платья молочного оттенка, когда спускаюсь на лифте. Почему-то именно в этот день мне не хочется надевать на себя темные цвета.

Открываю дверь и выхожу из подъезда своего дома. Сразу же замечаю знакомую серебристую машину, припаркованную у входа. Рафаэль, увидев меня, выходит из нее, здоровается со мной поцелуем в щеку и галантно открывает дверь.

Мы мчимся по вечерней столице, а я нервно тереблю ручку своей сумки, обдумывая не опрометчиво ли было решение приехать прямо к началу вечера, а не заранее, чтобы проверить звуковую аппаратуру. Хочу, чтобы в этот день все было идеально.

— Ты нервничаешь так, как будто открываешь собственный ресторан. Даже я чувствую себя спокойно, — Раф в приободряющем жесте кладет ладонь поверх моей, пальцы которой отчаянно впились в кожу аксессуара.

Я не задумываясь рассказываю ему о своих опасениях, на что он серьезно оглядывает меня.

— Это не твоя работа, а работа технического персонала. Невозможно переживать за все и делать все самой. Поэтому успокойся и доверься специалистам. Я уверен, что музыка будет играть так, как надо.

Ему легко так говорить, ведь он умеет доверить работу нужным людям, а я все всегда хочу делать сама, потому что не верю, что кто-то другой сделает именно так, как мне нужно.

Раф паркует машину на стоянке ресторана. Судя по количеству автомобилей, то внутри уже полный аншлаг. Радуюсь, что так много людей решило посетить открытие, но одновременно испытываю панику, потому что это наше первое совместное появление на публичном мероприятии.