Истинный где-то рядом (СИ)

Зато Артур и Ник уставились на корчащегося под их ногами товарища, широко раскрыв рты и вытаращив глаза, медленно, но верно вникая в подлинный смысл происходящего. У них-то с мозгами все было в порядке, в отличие от Кэпа. Кошмар! От парней так пахло, что я застонал. Мне срочно нужен был альфа! Мой альфа… Можно и не мой… Можно и не один... Я снова застонал и перевернулся на спину, с ужасом сознавая, что сейчас раздвину пред ними ноги. Ник и Арти тяжело задышали. С обонянием у моих друзей тоже все было нормально, а я просто истекал ароматной смазкой, так что не распознать течного омегу мог разве что обезумевший придурок, коим и являлся Пашка. Подтверждая свой диагноз, мой друг детства взвыл в комнате:

- Ты обманул меня! Его тут нет!

- Па-а-аш! – хрипло позвал Артур, судорожно удерживая Ника, который, подозрительно поправляя джинсы, стал осторожно подбираться ко мне.

В этот момент в прихожую вернулся Павел. Секунду он ошарашенно смотрел на меня. И за это время на его изможденном лице, как на киноэкране, сменилась целая гамма чувств от возмущения и удивления до понимания, восторга, облегчения и вселенской нежности. Я съежился в комочек, готовый лопнуть от страстного желания и стыда. Боже, как же мне было стыдно!

Ник очень некстати шумно сглотнул. И Кэп, резко развернувшись к товарищам, издал такое рычание, что парни шарахнулись назад, а мое сердце наполнилось восторгом и трепетом. Мой альфа меня никому не отдаст!

Вытолкав Ника и Арти за дверь, Паша вернулся обратно. Опустившись рядом, он мягко приподнял меня с пола за плечи и, подцепив пальцами подбородок, осторожно развернул мое лицо к себе. Я замер, тяжело дыша и преданно глядя в глаза своей истинной паре, с трепетом ощущая жар его тела, задыхаясь от его близости – Пашка, бери меня, я твой! Кэп расцвел счастливой улыбкой.

- Санечка, что же ты молчал?

Нежным поцелуем тронул мои губы, но даже от этой почти целомудренной ласки мышцы в паху судорожно запульсировали. Мне захотелось немедленно выгнуть перед ним спину кошкой, предоставив истекающий смазкой анус в полное его распоряжение. Но долбанный мозг все еще не поддавался животным инстинктам, и я, в который раз сдержав похотливый порыв, заливаясь кипятком стыда, ткнулся лицом Кэпу в грудь, вдыхая самый прекрасный запах на свете – запах моего единственного альфы. Я ощущал, как колотится его сердце, как тяжелеет дыхание, и тихо заскулил от переизбытка чувств. Паша тут же отозвался болезненным стоном, обнимая еще крепче, прижимаясь щекой к моему виску:

- Бедный мой, ты так настрадался!

О! Он такой понимающий и чуткий, мой любимый! А ведь сам едва пережил последние сутки! Я потянулся к его губам, чтобы благодарно поцеловать и сказать, дескать, хуй со мной, ты-то тоже заебался не меньше, но застонал от боли и жутких спазмов в анусе. Я уже понял, что передвигаться в таком состоянии совсем не способен, и что моя первая течка с альфой пройдет под дверью в прихожей на радость соседям по подъезду. Но Паша вдруг подхватил меня на руки и понес в спальню. Я бессильно уронил голову ему на плечо, а он нежно зашептал на ухо, заставив мурашки стадами побежать у меня по спине.

- Сейчас, малыш, потерпи немного. Я помогу тебе. Все будет хорошо, котенок!