Истинный король

Калибурн ударил быстро и точно – в плоскость лезвия, на три ладони от эфеса. Против Режущего Сталь мало что могло устоять – недоуменно моргающий Ланселот оказался со сломанным оружием.

– Ты вернешься в Ллогрис не раньше, чем добудешь новый меч, не хуже прежнего, но этот клинок не должен быть куплен, подарен, украден или взят в бою, – отчеканил Артос.

Калибурн отозвался неслышным звоном согласия: он понимал толк в ритуалах и уважал правильное их соблюдение.

– Будет исполнено, – кивнул Ланселот и отбросил обломок меча. – Позволь попрощаться.

– Разумеется.

О том, что сердце Гвиневер разрывается между мужем и командиром его фиеннов, уже легенды ходили. Кое-кто даже пари заключал, когда же наконец ард-риксу наскучит носить рога, как у Кернанна, и он оторвет Ланселоту голову или что-нибудь другое. Артос об этом знал и помалкивал, ибо знал несколько больше любых сплетников: то, что Ланселот и Гвиневер любили друг друга, не мешало Гвиневер быть верной женой своему мужу, а Ланселоту – верным другом и соратником своему ард-риксу. Возможно, не окажись Гвиневер бесплодной, не лежи на ней этого проклятья древних народов... но было так, как было, и что-либо менять в нынешнем положении, коль скоро оно хоть как-то устраивает всех троих, Пендрагон не желал.

Когда Ланселот скрылся из виду, Артос, смотревший из окна своих покоев в Камелоте, почувствовал, что фиенн словно бы увез с собою его печаль.

И поклялся, положив руку на эфес Калибурна, что отыщет награду, которой достоин Ланселот. Даже если для этого придется ограбить все храмы Гарра.

Закон круглого стола

(Стихи, которые не вошли ни в одну из многих одноименных саг)

Перед Круглым Столом и король, и барон,
И последний бродяга едины:
Сущность слова «закон» для грядущих времен
Сохранит легендарное имя.

Если рубишь сплеча, если сталью меча

Заменяешь защитные речи —
Эта речь горяча будет в смертный твой час,
Но со смертью намечена встреча.

Если жалишь змеей, если медной иглой

Чертишь знак свой на славных деяньях —
Знай, что небо порой не дарует покой
Погруженным в чужие страданья.

Если правду и ложь слова огненный нож

Разделяет, но не различает —
Что посеял, пожнешь, что оставил, найдешь,
А что было – никто не узнает.

И не пробуй сказать, что достоин решать,

Что твое слово будет последним.
Можно рвать и метать, можно выйти на рать —
Но победа не стоит обедни...

История пятая или В поисках священного котла

Через некоторое время ард-риксу пришлось взять под опеку сестру, так как муж ее, Бан, скоропостижно скончался (с медведем поспорил и проиграл), а сама Элейн позаботиться о себе не могла. Сестра еще ладно, но у сестры сыночек подрос, да так подрос, что не на три года выглядел, а на все двенадцать. Артос спросил у жрецов Киана, Луга и Кернанна, что с малышом Гвалкведом происходит, те только плечами пожали. Пендрагон обратился к друидам и также не получил вразумительного ответа. Тогда он послал Перидура в Каэр Банног, с просьбой к госпоже Вивьен.

(Лет десять назад, только-только заняв трон Лохланна, Кадор решил сплавить старый пограничный замок ордену поклонниц Трехликой Богини, так как, во-первых, сам не желал поддерживать его в должном порядке, а во-вторых, захотел сделать запоздалый подарок матери своего сына, жениться на которой не мог, да и не стал бы. В ордене она занимала не самое высокое положение, но такой подарок, в понимании рикса, должен был посодействовать ей в продвижении.

Содействие и впрямь оказалось могучим, поскольку послушницу Вивьен, дабы не возгордилась сверх меры, отправили убираться в подвалах старого замка, а она отыскала там нечто, оставшееся со времен чуть ли не Кормака Великого. И когда старшие жрицы наконец вспомнили о Вивьен, та уже не была прежней.