Истинный король

– И некая Моргеас, очень хорошо знающая вождей, жрецов и других нужных людей в Ллогрис, долго доказывала тебе, что могла бы и помочь.

– Доказывала, а как же, – усмехнулся Пендрагон. – Ночами, в основном.

Вивьен нахмурилась.

– Эти ночи не прошли даром. Она понесла дитя и родила его. Возможно, Лот поверил, что это его сын, возможно, нет, однако этот ребенок выжил.

Артос потер подбородок.

– Хочешь сказать, у меня есть сын?

– Хочу сказать, у тебя есть твоя погибель. Погибель вдвойне. Он и сын тебе, и племянник – и дважды отмечен знаком дракона.

Ард-рикс покачал головой.

– Как он может быть моим племянником, ведь Моргеас – не Элейн!

– Конечно. Она дочь твоего отца, а не матери. И знала об этом.

Слова Хозяйки Озера словно молотом ударили Пендрагона. Поверить такому... он, конечно, и прежде подозревал, что Моргеас ради власти могилу бабушки продаст, но если она пошла на ТАКОЕ, только бы на трон сесть...

А не поверить и жить как ни в чем не бывало – еще хуже.

– Я не хочу сказать, что ты лжешь, – Артос внезапно охрип, – но мне нужно знать больше. Слов недостаточно.

– Позови дракона и спроси. Только снаружи, уж будь так любезен, – Недоверчивость ард-рикса Вивьен не обидела. – И меч свой оставь здесь, драконы с Калибурном не в дружбе.

«Не в дружбе,» – согласным эхом лязгнул Режущий Сталь.

Пендрагон отстегнул ножны с Калибурном и взбежал по лестнице на стену Каэр Баннога. Закатал правый рукав, стащил с запястья тяжелый бронзовый браслет и с вызовом глянул в глаза дракона. Дракон прищурился в ответ, стягивая кожу на руке.

Ард-рикс стиснул кулак, заставив дракона поморщиться.

«Давно не виделись,» – молча сказал он.

– Давно, – кивнул Артос. – Скажи, это правда – насчет моего сына...

«Вивьен лгать запрещено. Да, твой сын, Мордред, рожден на погибель тебе и твоему царству.»

– Но почему только теперь? Ему уже лет пятнадцать исполнилось, почему никогда раньше...

«Потому что в час, когда на тебя напал железный кабан, Мордред получил свою отметину и геас: молчать об отметинах или отвечать, но убивать получившего ответ. Потому что в час, когда ты избежал малой погибели, на горизонте появилась большая. Потому что в час, когда ты отдал броню, что способна защитить от ядов, стрел и мечей, ты лишился защиты, дарованной небожителями риксу-победителю – единственного, что еще могло бы тебя спасти. Хочешь знать больше – спрашивай.»

– Хочу, – твердо решил Пендрагон. – Чего мне остерегаться?

«Белый олень, белый дракон и белая сова – вот знаки твоей погибели.»

– А Мордред?

«Он – клинок, отравленный клинок, но не рука.»

– Тогда кто – рука?

«Это ты узнаешь, увидев знаки. Мне больше нечего сказать.»

– Есть. Где это случится?

«У горы Одноглазого. И не спрашивай, когда. Для меня время течет иначе, не смогу ответить.»

– Хорошо. Счастливого полета, – молвил Артос и разжал кулак.

Призрак красного дракона взмыл в небо и растаял среди звезд.

Ард-рикс Ллогрис задумчиво спустился вниз, поймал сочувственный взгляд Вивьен и через силу улыбнулся волшебнице.

– Ничего, мы еще повоюем, клянусь Кромом Круахом!

– Ну, уж с ним-то ты точно свидишься, раньше или позже, – заметила Хозяйка Озера. – Владыка Курганов всегда встречается с умершими вождями и риксами... Твой дракон не намекнул, когда ожидать встречи?

– Намекнул, да пользы от его намеков... Белый олень, белый дракон и белая сова.

– Разъяснить?

– Изволь.

– «Белая сова» – это одна из сидов призрачного царства, ллогры ее зовут «белой тенью»...

– Но при чем тут Гвиневер?!

– Значит, есть при чем. Ну, с белым драконом саксов ты сам знаком, седой Орм раньше или позже придет, чтобы расплатиться по былым счетам... А белый олень – знак, который будет носить на щите один из твоих фиеннов, вернувшийся из полого холма Гвиннеда. Зачем он туда пойдет, когда вернется, и кто именно это будет – сейчас сказать не могу. Быть может, он тебя и не предаст, уверенности в этом нет, но сам знак будет сигналом.

– Спасибо, утешила...

– Чем смогла, помогла. И прими совет: когда вернется Ланселот, позаботься, чтобы они с Тристаном не поссорились. Иначе погибнешь куда раньше.

Артос принял совет и покинул замок той же ночью, чтобы поскорее успеть в Камелот. Он вернулся, обнял Гвиневер, и подозрения, возникшие после слов Вивьен, улеглись. Гвиневер может любить не только законного мужа, но она его никогда не предаст! В ней не было и капли той темной страсти, что Пендрагон помнил по жадным поцелуям и объятиям Моргеас...