Источник

– Скажи нам правду, – с детски невинным видом попросил Табари. – Не потому ли ты так благороден в своих сегодняшних суждениях, что, когда ты служил в английской армии… какой-нибудь офицер… проявлял к тебе… ну, скажем, чрезмерно нежные чувства? Выкладывай, Элиав. Мы все поймем.

– Самое интересное, – ответил Элиав, – что все они вели себя чертовски порядочно, и я этого никогда не забуду.

Через весь центр Цфата, начинаясь от бетонных стен полицейского участка и вниз по склону холма до кладбища с надгробиями великих раввинов – Элиезера, Абулафиа, Заки, – тянулся величественный пролет лестницы. Она состояла из 261 ступени великолепно отполированных плит известняка. Они, разделенные на двадцать один марш, были широки и удобны, и весь их внешний вид говорил о стабильности и постоянстве. Эта лестница станет предметом долгих дискуссий в истории Израиля, потому что построили ее англичане с конкретной целью – отделить арабскую часть города от еврейской, и тут было о чем спорить: «Вот видите! Англичане верны себе. Они официально воздвигли барьер между арабами и евреями. Они сделали этот раздел постоянным, потому что, отделив две группы друг от друга, они могут играть на страхах каждой из них, оставив за собой право управлять событиями. Пролеты лестницы создали новое разделение, которое в противном случае могло и не появиться, и укрепили старые различия, которые в противном случае должны были раствориться. Если вы хотите увидеть монумент английским гнусностям в Израиле, то посмотрите на эти 261 ступень в Цфате».

Но имели место и другие доводы: «У нас есть сведения об истории Цфата, восходящие ко времени вскоре после появления Христа, и за это время кто только тут не правил. Но, насколько нам известно, всегда существовала часть города, в которой сами по себе обитали евреи, и другая, где жили неевреи. Существовали синагоги и церкви, затем синагоги и мечети, и каждая держалась сама по себе. И, построив этот лестничный пролет, англичане сделали единственную вещь – они признали существующий порядок вещей и в конкретной материальной форме воплотили традицию столь же старую, как и сам город. Не эти красивые лестничные марши разделили Цфат. Это разделенный город вызвал их появление. Может, придет время, когда эти ступени разберут, но пока длится английская оккупация, этого не произойдет».

А бесстрастный голос истории доказывал: «Истина лежит где-то посередине. Помнятся времена, длившиеся столетиями, когда евреи и арабы мирно и гармонично делили Цфат. Так было в ранние дни торжества Мухаммеда. Никаких трений не было и во времена каббалистов. И даже в этом столетии, до великого погрома 1929 года, евреи спокойно жили в центре арабских кварталов. С другой стороны, помню и времена горести и опустошения. Крестоносцы перебили всех евреев в Цфате. В 1834 году тут состоялась массовая резня, и сомневаюсь, что в тот период Цфатом правили англичане. И кто может вспомнить, почему англичане в связи с этой датой возвели столь красивую лестницу. И я точно знаю, что с 1936-го по 1948-й лестница разделяла людей, готовых вступить в войну; и по ночам, когда мощный прожектор полицейского участка освещал ступени, и евреи и арабы в равной степени опасались пересечь их и причинить зло другой стороне».

Но к 16 апреля 1948 года положение дел решительно изменилось, и, когда англичане в ходе торжественной церемонии передали арабам ключи от всех бастионов, от всех высоких укрепленных точек в городе, а затем их колонны под звуки волынок покинули город, стало ясно, что военные действия в Цфате начнутся у этих ступеней. Если евреи смогут удержаться на этой линии, то у них появится шанс удержать и город.

Фьють! Ци-и-и-у! – начали свистеть арабские пули, прилетавшие с другой стороны этих величественных серых ступеней. Уходившие англичане заверили Лондон, что евреев перебьют через три дня. Арабы не сомневались, что захватят город через два. Плотное неотступное давление со всех сторон начало душить еврейский квартал, и в первые же полчаса перестрелки многим еврейским семьям пришлось покинуть дома, стоящие поблизости от этой красивой лестницы. Арабские дозорные разразились криками: «Они отступают!»

Бах! Трах! Пули врезались в глинобитные стены еврейских домов, и через час после начала обстрела по другую сторону лестницы не было видно ни одного еврея. Арабский командир, понимая, каким психологическим потрясением окажется захват плацдарма по другую сторону лестницы, отдал приказ идти на штурм. «Itbah il Yahoud – смерть евреям!» – кричали сирийцы, иракцы и ливанцы, рванувшись через открытое пространство.