Источник

– Но нам не придется пользоваться машинами? – с подозрением спросил Зодман.

– Пешие прогулки разрешены, – заверил его Элиав. – По две тысячи шагов в каждую сторону.

Все пятеро поднялись на вершину одного из холмов, нависавших над Цфатом, где обнаружили руины замка крестоносцев. Зодман с удовольствием осмотрел огромные камни и спросил:

– Наши смотрятся так же здорово, как и эти?

– Лучше, – заверил его Куллинейн, – потому что на Макоре с самого начала стоял более мощный замок, и я думаю, мы там еще много чего откроем. Только понимаете, Пол, чтобы сделать открытие и докопаться до нижних слоев, нам придется переместить массу камней.

– И что же будет с замком? – спросил Зодман.

– Он исчезнет… камень за камнем.

– Но я давал деньги, чтобы найти замок.

– Вы его получите, но самые ценные находки кроются внизу – те, что уходят в самые глубины истории.

Зодман нахмурился:

– Когда мы вели переговоры, я мечтал, что у нас будет замок и я смогу отвезти своих друзей из Чикаго к… ну, словом, посмотреть на мой замок.

Куллинейн осторожно предпринял следующий шаг:

– В Израиле у нас полдюжины отличных замков, оставшихся от крестоносцев. Хотя бы вот этот… Штаркенберг. Но такого, как тот, что мы раскапываем, больше нигде нет. Он хранит последние тайны еврейской истории.

Утверждение было довольно сомнительным, но звучало весомо.

– Подобные тем, что вы видели в синагоге водзинского ребе, – добавил Табари.

Его слова были полной чушью, но, как Табари и предполагал, они привлекли внимание Зодмана.

– То есть вы думаете, что там внизу есть нечто ценное? Под замком?

– Тут, в Цфате, где мы сейчас стоим, история уходит вглубь до времен Иосифа Флавия… до времени Христа. Но Макор может прибавить к ней еще семь или восемь тысячелетий.

– Как Гезер? – уточнил Зодман. – Или Иерихон?

– Подобно, – сказал Куллинейн.

– Может, и не так далеко, – с профессиональной осторожностью уточнил Элиав.

– Но шанс есть? – продолжал интересоваться Зодман.

– Тон-чо, – сказал Табари. – Тут остров сокровищ еврейской истории.

– Значит, мы должны докопаться до нее, – потребовал Зодман, – пусть даже я и потеряю свой замок.

– Пожалуй, нам лучше вернуться к машинам, – намекнул Табари, – потому что на этот вечер я приготовил для вас нечто особенное.

Зодман сверился с часами, прислушался к голосу совести и сказал:

– Теперь мы можем ехать. – Когда они проезжали мимо леса и Табари предложил остановиться и еще раз полюбоваться деревьями, Зодман ответил: – Думаю, мы должны вернуть деревья их подлинному владельцу. Видите ли, пока я играл с тем очаровательным ребенком, я увидел другую табличку, с именем Орди Уингейта, которую кто-то просмотрел.

Несколько мгновений никто не знал, что сказать, но Табари непринужденно прервал молчание:

– Сегодня вечером, Пол, вам придется увидеть нечто незабываемое.

– Вот этот лес я уж никогда не забуду, – ответил Зодман, и его спутники так и не поняли, шутил он или нет.

В Израиле самый веселый вечер выпадает на субботу, поскольку, «когда на небе три звезды можно окинуть одним взглядом», Шаббат заканчивается и ортодоксы, которые соблюдают все ограничения, получают возможность разъезжать и веселиться. В эту субботнюю ночь кибуц Макор принимал финал проходящего в Галилее конкурса на знание Библии. Его участникам приходилось отвечать на самые изощренные вопросы по истории Ветхого Завета. Победители отправлялись в Иерусалим для участия в финале всемирных соревнований, так что по мере того, как в кибуц прибывали автобусы из Акко, Цфата и Тиберии, напряжение все нарастало.

До начала конкурса Табари попросил разрешения обратиться к собравшимся и сказал:

– Сегодня вечером участники будут бороться не только за право поехать в Иерусалим, но и за денежный приз, учрежденный нашим уважаемым гостем из Америки, мистером Полом Зодманом. – Тот, не подозревавший об этом плане, смущенно заерзал на месте, а нахальный араб посмотрел на него и сообщил: – Первый приз будет составлять сто американских долларов. – (Зодман кивнул, и толпа разразилась радостными криками.) – Второй приз – пятьдесят долларов. Третий – двадцать пять! – Табари безмятежно улыбнулся Зодману и сел.