Источник

Он позволил самодельному бикини и дальше оставаться на маленькой богине и каждый день посматривал на нее. Она стояла у него на столе, побуждая наконец оплодотворить чье-то лоно и обзавестись детьми, и в такие минуты Куллинейн с чувством неутоленного голода думал о Веред. Она делала серьезную ошибку, не выходя за него замуж, ибо было совершенно ясно, что она не собирается замуж и за доктора Элиава. В их отношениях отсутствовала страсть, у них не было никаких обязательств друг перед другом, а потому Куллинейн с удовольствием повторял ей свое предложение. Он прекратил этим заниматься, лишь получив телеграмму из Чикаго от Зодмана, с просьбой немедленно прилететь в город, прихватив с собой, если это в человеческих силах, «подсвечник смерти». Состоится встреча со спонсорами Музея Библии, и так далее и тому подобное.

– Провалиться мне, если я полечу, – проворчал Куллинейн, собирая в свою поддержку сотрудников.

– Строго говоря, – сказал Элиав, – я тоже не думаю, что ты должен лететь. Просто Зодман ищет дешевой популярности.

– Я отобью ему телеграмму, что не могу это сделать, – буркнул ирландец.

– Минутку! – вмешался Табари. – Вспомни первое правило дядюшки Махмуда: «Доставляй радость тому, кто оплачивает твои счета».

– Будь что угодно, кроме этого проклятого подсвечника… Нет!

– Джон, – убедительно повторил араб, – ты, конечно же, не должен продавать себя. А вот я никогда не видел Чикаго. Я могу взять эту менору и в своем костюме шейха прочитать такую лекцию…

Веред поперхнулась от смеха, представив, как Джемал Табари будет потрясать жительниц Чикаго.

– Не могу я отпустить тебя, – сказал Куллинейн. – Ладно, в будущем году, потому что ты можешь кое-что сделать для Чикаго. Но с этими марокканцами…

– Ты не выслушал другое мое предложение, – не уступал Табари. – Пошли Веред.

– Ты поедешь? – спросил Куллинейн.

– Я бы хотела посмотреть, что собой представляет Америка, – сказала она.

– На тебя она произведет совсем не такое впечатление, как на меня, – заметил Табари. – Евреи все воспринимают не так, как арабы. Но Америка такая… – Он кивнул в сторону маленькой глиняной богини.

– Мы только что занялись этапом керамики… – возразил Куллинейн.

– Ты обязан доставить счастье Полу Зодману, – предупредил Табари и набросал текст телеграммы: поскольку в данный момент Куллинейн находится в Иерусалиме, он взял на себя смелость сообщить, что тот, скорее всего, не сможет отлучиться, но, если все расходы будут оплачены, доктор Веред Бар-Эль и «подсвечник смерти»…

Следующим утром одна из жен Юсуфа нашла в траншее В два каменных осколка. Предположив, что они чем-то интересны, она принесла их доктору Элиаву. Присмотревшись к их форме, археолог бросил все дела и послал в траншею всех профессионалов, кто оказался под рукой. Камни оказались кусками кремня, не более дюйма длиной, и их зазубренная сторона была отполирована до блеска. Противоположный край был довольно широким, так что осколок не мог быть ни наконечником копья, ни ножом. Тем не менее эти два невыразительных осколка вызвали всеобщее возбуждение. Все, кто был на холме, кинулись на место их находки, и через несколько минут Веред закричала:

– Есть и другой кусок! Он подходит!

Что и было доказано, когда его совместили с первыми двумя. Поиск набрал обороты, но прошло не менее часа, когда Юсуф лично нашел четвертый осколок кремня, на чем находки и закончились.

Археологи сложили сколы кремня примерно в таком положении, в каком они и были до того, как раскололись, и зафиксировали. Затем их торопливо отнесли в моечную, где Веред лично промыла их и положила на стол доктора Куллинейна, который и зарисовал их.