Источник

– Мы попались. Мы тратим всю энергию на зерно.

– Что значит – попались? – У нее появилось нехорошее предчувствие, что Ур понял источник ее страхов.

– Все зерно у нас в одном месте. И оно легко может пропасть.

– Ты имеешь в виду солнце? Или огонь?

– И их тоже. Или дикий кабан перекопает поле.

Женщина с откровенным страхом посмотрела на мужа, потому что Ур был знающим и толковым охотником, которого все уважали. Так что к нему стоило прислушаться. И более того, он мог найти слова, чтобы выразить тот растущий страх, который испытывала она с сыном, ибо это уже стало правилом жизни в их семье: чем активнее они воплощали какой-то замысел, тем более уязвимым он становился. Частично справившись с природой, они теперь стали ее жертвой.

– Что мы можем сделать? – тихо спросила она.

В эту минуту сын Ура смотрел на радужную молнию крохотного хищника, порхающего среди кипарисов в поисках добычи.

– Если бы мы знали, – заметил он, – как заставить дождь и солнце понять, что нам нужно.

Но семья никак не могла придумать, как этого добиться, и ближе к вечеру они догадались, что враг может обрушиться с другой стороны, потому что над Кармелем уже клубились грозовые тучи. В сопровождении вспышек молний и громовых раскатов тучи ползли на север. Первые тяжелые капли дождя прибили пыль и забарабанили по плоским камням. За ними последовали и другие, и скоро с неба рухнула стена воды. Она заполнила вади, и между деревьями закружились мутные желтые водовороты.

– Она подступает к дому! – закричал Ур, поняв, что, если поток продолжится, поле, возделанное его женой, будет смыто.

– Буря карает нас за то, что мы похитили дикое зерно, – застонала жена, видя, как кипящие струи воды ползут к ее полю.

Ур не собирался сдаваться перед потоком воды, ведь он никогда не убегал ото льва. Кинувшись в дом, Ур схватил свое лучшее копье и выскочил на край вади – кривоногий старик, готовый сражаться с природой.

– Уходи! – зарычал он свирепому шторму, не зная, куда метать копье. Раньше, когда подступала вода, он всегда уходил в пещеру, чтобы переждать буйство стихии, но сейчас его дом оказался на пути шторма, и он не мог ни отступать, ни искать убежища. – Уходи! – заорал он снова.

Но его сын прикинул, что, если дождь перестанет, скажем, в ближайшие несколько минут, он может успеть построить плотину, которая отгородит их от вади и не позволит потоку воды смыть поле. Он тут же стал подтаскивать к нижней кромке поля камни и ветки, замазывать прорехи глиной – все, лишь бы отвести воду. Позвав на помощь свою семью, он показал, что надо делать. Осознав наконец, что с потопом можно справиться, Ур отложил копье, перестал рычать и заторопился наращивать плотину. Дочка позвала остальных обителей пещеры, и, пока гром грохотал над кронами деревьев, все строили стену против потоков мутной воды. Вскоре стало ясно, что, если непогода прекратится, поля удастся спасти. В самый критический момент, когда потоки воды с неба усилились, Ур увидел, что его жена стоит в самой гуще бури, подняв к небу изможденное от усталости лицо, и кричит:

– Буря, уходи! Уходи и оставь наши поля!

Никто не мог сказать, послушался ли ее дух бури или нет, но непогода стихла и вода отступила.

Когда шторм прекратился, Ур, присев на камень, удивленно подумал, что вода вот-вот могла уничтожить его дом, если бы не сообразительность сына, кинувшегося строить плотину. Краем глаза он заметил, что жена занята чем-то странным.

– Что ты делаешь? – крикнул он.

Кинув горсть семян в отступившую воду, она тихо объяснила:

– Если ураган не тронул наш урожай, то в благодарность мы должны дать ему немного зерна.

Она сказала «ему» – и это было эпохальное событие. В первый раз человеческое существо, живущее у источника Макор, назвало вездесущего духа «он», и тот обрел имя. Теперь у женщины установились с ним определенные отношения, и она могла обращаться прямо к нему. Так было положено начало пониманию, что божество несет в себе нечто человеческое и с ним можно общаться на личной основе. Широким взмахом руки она кинула в поток последние зерна и крикнула:

– Спасибо, что ты ушел!

Пронесшийся над головой последний порыв ветра словно что-то шепнул ей в ответ. То была первая робкая попытка установить отношения Я – Ты – «Я прошу тебя, мой собеседник, о милосердии», – в соответствии с которыми впредь будет жить общество, и в свое время скопище богов станет более реальным, чем смертное человеческое создание.