Источник лжи

То, как он изолировал меня от общества, заставил приехать сюда, где все так незнакомо и необычно… То, как он терроризировал меня этой рыболовной прогулкой, пока не узнал все о моем прошлом и о моих уязвимых местах.

— Был один Мартин, прежде чем он получил финансирование для речного вокзала «Агнес», но после этого появился совсем другой Мартин. Он больше не заботится о тактичности и приличиях. Думаю… думаю, он заманил меня в эту аферу, но самое странное, что это я предложила помочь ему. Это я предложила ему стать деловыми партнерами на деньги моего отца. Он даже протестовал и спорил со мной, но я настаивала. Мне хотелось помочь в финансировании всех его начинаний. Мне хотелось переехать сюда, оставив позади моих родственников и друзей. Мне хотелось помочь ему с застройкой бассейна Агнес. Я дала ему все, Уиллоу. Добровольно. Это была моя идея. Я сама напросилась, и я сама во всем виновата.

Уиллоу молча смотрела на меня. Вдали гремел прибой. Дождь барабанил в окна.

— Вы правда уверены в этом?

Я кивнула.

— Мне… мне очень стыдно, что дело дошло до этого.

Она наклонилась вперед и сцепила пальцы на колене.

— Элли, некоторые люди могут быть дьявольски хитроумными в подобных делах. Искусство мошенничества больше говорит о нас самих и о наших представлениях о мире, чем о самом мошеннике. Гениальность обманщика состоит в его умении точно понять, что нам нужно или что мы больше всего хотим услышать, а еще в том, кем он предстает перед нами: проводником для осуществления наших глубочайших желаний.

Я подумала о внезапном появлении Мартина в моей жизни в тот морозный январский вечер. На моем пути в уборную. О том, какие правильные вещи он говорил о жизни, о детях, об искусстве и родителях, заставляя меня поверить, что он может помочь во всем, к чему я тогда стремилась. Из-за моего отца я жила в окружении публичного внимания. Обо мне писали всевозможные вещи, особенно после гибели Хлои и после того, как я сорвалась с катушек. Вероятно, все это по-прежнему было легко найти в архивах Интернета. Даже мой громкий спор с отцом в лаунж-баре «Маллард» слышали все, кто находился рядом. С помощью элементарного гугл-поиска любой мог узнать обо мне очень личные вещи. Мне стало тошно.

— Мы хотим верить тому, что говорит мошенник, Элли, — тихо сказала Уиллоу. — Он манипулирует нашей реальностью. И если все обстоит так, как ты думаешь, — если это мошенничество с дальним прицелом, требующее долгой подготовки и осуществляемое на протяжении нескольких месяцев или даже лет, — то здесь необходимо манипулировать реальностью на гораздо более высоком уровне, затрагивающем наши самые глубокие убеждения о себе.

Я подергала нитку, выбившуюся из укороченных брюк.

— Похоже, вам многое известно об этом.

— У меня была одна пациентка. Умная женщина, даже очень умная. Тем не менее она повелась на обещания мошенника в профиле сайта свиданий в Интернете. Как ни грустно, такие случаи не редкость. Люди пользуются такими сайтами для поиска жертв. Они могут многое узнать о других, а затем пользуются этой информацией, чтобы заманивать добычу и выжимать ее досуха.

Я подняла голову. Ее слова навели меня на мысль о воронковом водяном пауке, с его ловчими нитями и шелковым логовом.

— Тем не менее я могу ошибаться.

— Да. Надеюсь, что это так, Элли.

— Моя подруга Дана предупреждала меня. Мой отец предупреждал меня. Но я была убеждена, что им досадно, поскольку я наконец нашла что-то стóящее, чего я заслуживала. Достойного мужчину. Второй шанс.

— Он проявляет физическую агрессивность? Он ведет себя низко, притесняет вас?

Я смотрела в окно. У меня не хватало смелости признаться в этом.

Уиллоу перефразировала свой вопрос.

— Он бил вас, Элли?

Я прикоснулась к шелковому шарфу, скрывавшему жуткие синяки на шее, и тут же поняла, что выдала себя этим невольным движением.

— Возможно, я заслуживала этого, — прошептала я. — Я оскорбляла его, пусть даже на словах. Я порезала его ножом. И… мне хотелось порезать его, Уиллоу. Мне хотелось причинить ему вред, даже убить его.

Какое-то время она размышляла об этом.

— Элли, — тихо сказала она. — Никто не заслуживает, чтобы его били. Вы не виноваты в том, что делали, независимо от ваших мыслей. Физическое насилие неприемлемо.

Я промолчала.

— Он сильно бил вас?

— Этого больше не случится.

— Почему?

«Потому что я не собираюсь снова все испортить. Я больше не буду напиваться. Не буду принимать таблетки».

— Я этого не допущу.

— Вам нужно обратиться в полицию.

— Я… я это сделаю. Обязательно сделаю, если он снова набросится на меня.