Источник пустого мира

Ого-го! Так это я попала на затишье? Думать не хочу, чего наговорил Веслав в первые пару часов моей отключки.

— Стены дрожали, — не разочаровал меня спирит. — А мы вообще заходить боялись: отсюда только и слышалось: «Хаос, пижма, Горгона!» Ну, и много еще, но я повторять не буду. Не выговорю.

Я уселась на кровати так, чтобы опираться спиной на стену — так оно устойчивее. С изумлением вперилась в Тео: а он, что же, так и был тут во время тайфуна по имени «Веслав»?

— Я был в лазарете, Оля, — негромко откликнулся Теодор. — Эдмус уверял, что так я по крайней мере выживу. Я пришел только сейчас, и…

И я видела, чем это кончилось. Запала злости у алхимика хватило на полсуток, до моего прихода в сознание.

Только теперь я заметила, что Тео держит в ладонях совершенно поникший, увядающий желтый цветочек, тот самый, который выпал из пальцев Шукки.

— Девочка в сознании?

Библиотекарь не ответил, говорить пришлось рыцарю:

— Вполне. После твоего целения ей несколько полегчало… настолько, что она категорически отказывается кого-нибудь видеть. Мы полагаем, это некое чувство ущемленной гордости, нежелания принимать помощь…

— У кого же мы еще это наблюдали? — перебил Эдмус. — Нет, не у алхимиков, не у спиритов точно… ой, а как насчет рыцарей или триаморфинь?

Рыцарь не ответил и даже не ударил. Он нашарил на столе кружку и сунул мне в руки. Вечная сестра милосердия с клинком на поясе.

— Спасибо, — я отхлебнула теплой жидкости и чуть не подавилась: — Работа Веслава?

— Так точно, но не эликсир, а бульон, — весело отрапортовал спирит. — Усовершенствованный его антидотом синтетики. Что ты морщишься? Зато совершенно натуральный!

Лучше уж я умру, пожирая местные гамбургеры. Я сделала еще пару глотков, перекосилась и отправила кружку в лапы Эдмуса.

— Будь другом, допей.

Спирит осушил кружку залпом, да еще и дно вылизал. С кухней его мира ему к гадостям не привыкать. Я же потянулась за Справочником — лишь бы спрятать глаза. Девочку вот не спасла. Сама чуть не угробилась. В очередной раз выставила себя дурой. Ладно, хоть вид занятой будет.

Справочник обнаружился на полу возле кровати и показал дивное: «Ослабленное состояние команды злодеев дает возможность дипломатической встречи».

Команда злодеев — это, стало быть, мы?

— И еще, — вступил Йехар так, будто мы не прерывали беседы, — подала голос Ыгх. Она преобразилась в одного из помощников Программиста. По ее словам, он знает о нас, считает нас злодеями, явившегося из другого мира…

— Тут он угадал, — вставил спирит.

— …и планирует вылазку в самом ближайшем будущем. Ыгх сообщила, что попытается его отговорить, но получится ли у нее это…

Могу дать ответ: вряд ли. Если уж Программист играет по своим, заложенным в башку с-правилам, повернуть его мировоззрение не удастся никому. О-ох, тут еще и драться, и Синон наверняка крутится где-то неподалеку, а источник мира сего — как сказал бы Веслав, «вех знает, где».

Кстати, насчет алхимика и источника мира.

— Весл сказал что-то о предупреждении и о том, что он мог опоздать…

— Захватывающая история, прямо детектив, — с готовностью отозвался Эдмус. — Сидит наш алхимик у себя, над какими-то листиками размышляет, а тут бац — и вокруг золотистые искры летать начинают. Я бы подумал что угодно — ну, искры и искры, а он сразу сообразил: с тобой что-то неладно!

Да не сообразил он, а почувствовал. В третий призыв было что-то подобное, я просто не обратила внимания…

И сейчас обращать не буду.

— И?

— Вот он сюда и примчался, как рыцарь, только без верного коня. А Йехар принесся следом, потому что Глэрион уж как-то очень ярко запылал, а я — ну, просто интересно, что за топот такой, кто ругается…

Понятно. Могла, конечно, сработать защита Тео — то, что мы видели с Книгой и с «Саваном грешника»… но ведь защита так не работает? Или работает? Вдруг она вообще рассчитана не только на архивариуса, а на всех нас, а Тео только носитель? Стало быть, это не он, а мы так сильно нужны источнику этого мира, что…

— Ольга, — вмешался в мои размышления Тео, — взгляните.

Он открыл ладони, на которых лежал цветок. Живой и как будто только что сорванный, нет, гораздо более живой, чем был до того, как его сорвали. Этот наконец стал похожим не на зелень Заповедного Сада, а на цветы нашего мира. И еще в нем было что-то такое…тонкие корешки, отходящие от стебля. Связь с землей, которой не было раньше.

— Думаете, если его посадить, он выживет? — осведомился Тео шепотом. На цветок он смотрел с недоумением и, пожалуй, с восторгом и вообще выглядел самим собой впервые с начала нашего сегодняшнего разговора. Казалось, еще немного, и он заявит, что быть стихийником — не так уж…

— Прелестно.

Я человек пуганый, но голос Виолы впечатлял. Тео как-то невольно прикрыл ладонью многострадальный нос и обернулся: триаморфиня стояла в двух метрах, уперев руки в бока. Вошла она совершенно бесшумно, как и полагается человеку, одной из сущностей которого является пантера.

— Так тебя, значит, интересуют цветочки?

— Но я только что…