Источник пустого мира (СИ)

Я отмахнулась. Виола так и рвалась дополнить Эдмуса хоть парой слов о том, что мучиться, в некотором роде, поздновато, потому что Повелитель Тени — вот он, уже есть, и что с ним теперь делать — решительно неясно. Потому что личность совершенно легендарная — это с одной стороны, а со второй — он еще до кучи алхимик в прошлом и наш знакомый холерик. Это уже по жизни. Словом, пора подумать о настоящем и о будущем.

Настоящее этого мира, в смысле, Тео, наконец о чем-то договорилось с будущим, в смысле, с Шуккой. Символично. Шукка убежала, счастливо припрыгивая, а сам Тео недоуменно покрутился на месте, заметил нас в траве, радостно помахал, взял курс на нашу группу и, конечно, до нашей группы не дошел, споткнувшись в нескольких шагах. До нас еще долетел его удивленный комментарий:

— Нет, «Верный глаз» — это хорошо, но в очках мне все же было привычнее…

— Если бы в нашем мире оставался Бог, — атеистично изрекла Виола, рассматривая Тео. — Я бы спросила, за что он меня карает.

— Ты ведь это сейчас несерьезно говорила, — уличила ее я. Подумаешь — получила в ученичество будущего Поводыря Великой Дружины, да я… да у меня Повелитель в мире скоро появится! И прямо как Карлсон — в полном расцвете сил. И согласно версии того же Повелителя, которую я как-то подслушала, меня ждут по этому поводу какие-то неприятности с нашими Отделами.

— Кто обронил наушник? — поинтересовался Тео, выныривая из травы. — Такого, знаете ли, странного цвета… Я случайно наткнулся, никому не нужен?

Мы машинально покачали головами, и Эдмус продолжил рассуждать вслух, во всю глотку, ничуть не заботясь о том, что Теодор стоит в двух шагах.

— А ведь была еще одна причиночка, почему Синон пытался убрать с дороги источник этого мира не своими руками, а ручонками Сиамов.

— Сейчас ты скажешь, что это была зависть?

— Зависть? — удивился Эдмус, даже на ноги вскочил из травы и посмотрел на меня уже сверху вниз удивленно. — Надо же, а ты еще причину выкопала. Я-то страх имел в виду.

— Меня кто-то боялся? — с диким удивлением вмешался Тео, который все еще задумчиво поворачивал перед глазами наушник. — Насколько я понял, вы говорили о наставнике Йехара, но…

— Он-то не знал, что ты у нас безобидный, как щеночек, — издевательски ответила Виола. — Думал, что имеет дело с мощным магом и все такое, — я заметила, что Эдмус приподнял брови и хотел что-то возразить, но потом просто пожал плечами. — Сам понимаешь, если он узнал, кто ты такой, то должен был струхнуть: он-то ждал поединка с Повелителем Тени, а тут наталкивается на величину неизвестную: Книжник, Родник Жизни, и…

— Поводырь Великой Дружины.

Голос полоснул по вдруг напрягшимся нервам бритвой — чужой, звучащий холодной издевкой. От опушки леса к нам медленно шел Веслав.

Нет. Повелитель Тени.

Теперь уже и я оказалась на ногах, а Эдмус живенько отдрейфовал подальше от наушника в руках Тео. Хотя сам Тео наушник тут же уронил. Сказались услышанные новости.

— Что вы сказа…

— А они забыли тебя поставить в известность? О чем именно? Что ты возглавишь величайшую Дружину в истории миров? Что сразишься со мной?

— Я?!

— Так, может, не будем медлить и устроим показательный бой?

— Веслав!

Из леса вслед за Повелителем выскочил Йехар. На всякий случай он вытаскивал из ножен Глэрион прямо на бегу, но Веслав досадливо махнул рукой — и Йехар замер, как будто его ноги приклеились к земле. Прочее туловище рыцаря, правда, активно дергалось, но не производило ни звука. Алхимик не забыл о власти Поводыря Дружины.

— Тебе ведь не составит труда отразить один мой удар? — Веслав выплевывал каждое слово с презрением, которого от него пока еще никто не слышал, и продолжал идти вперед. — Уникум, а? Человек в Дружине!

— Мне? — запнулся Тео. — Но…

— Здесь и сейчас — отрази мой удар!

— Нет.

Архивариус начал медленно отступать. Йехар помянул Высшие Силы, сделал еще один отчаянный рывок — и просто повалился носом в траву, без всяких возможностей передвигаться.

— Веслав! — попыталась все же я, но он даже не взглянул в мою сторону и бросил только:

— Не лезь.

Потом на ходу лениво шевельнул рукой — и мои ноги тоже приклеились к земле. Собственная тень стала вдруг словно материальной, поднялась над травой и сжала мои щиколотки намертво. Как и у остальных: свободу перемещения Веслав оставил только Теодору.

— Может статься, тебе трудно? — они уже были на опасно близком расстоянии. — Катализатор твоего дара — сострадание, подумай о них! Отрази мой удар, или они…

Его кивок охватывал не только нас. Он распространялся и на аномалов. На детей…

Я задергалась — бесполезно. Сказать, поймать его взгляд, напомнить хоть что-то, что может его вернуть — тоже. От ног к сердцу пополз неестественный холод, как будто тень проникала внутрь.

— Не смей! Не смей, идиот! — истерический крик Виолы послужил занавесом к первому акту трагедии. Триаморфиня кричала поздно: воздух вокруг нас уже наливался золотом.