Источник пустого мира

Но потом губы смыкаются и застывают, а в остановившихся глазах света больше нет. Золотые блики от разных приборов пляшут и играют в темных волосах. Он все еще гладит ее пальцы, теперь человеческие, но губы уже выговаривают:

— Выход свободен?

Короткий и панический ответ звучит еще раньше, чем он спрашивает это. И одновременно с ответом — топот по коридору. Судя по звукам, за дверью сейчас — половина Конторы.

— Уходите, — последнее слово, после него пальцы раздавливают маленькую капсулку, которая служила переговорником. Он опять садится на стул у тела Коры, и когда двери открываются, оборачивается к вошедшим с осознанной обреченностью.

— Здравствуйте…

И как раз тут что-то случилось. Перед глазами закружился непонятный калейдоскоп вспышек, что-то вроде вечеринки разноцветных светляков, потом по нервам ударило болью, чей-то шепот несколько раз повторил: «Человек… человек… человек…» — и Виола разорвала мысленный контакт.

Но как! Так, что мои мозги чуть сами не выполнили «полную перезагрузку системы». Вся Дружина, кроме Веслава, скрючилась, схватилась за виски, а Тео ударился в панику:

— Извините… это из-за меня, да? Вам воды? Я поищу средство от головной боли и…

В этот самый момент Виола выскочила из помещения, едва не сбив его с ног. Ощущение перевернутости мира потихоньку проходило, Веслав уже стучал стаканчиками с успокоительным и первый же протянул Тео с единственной просьбой:

— Помолчи.

Архивариус замолк, как радио, в котором подкрутили ручку. Эдмус обиделся.

— Обычно это применяют ко мне, но…

— Заткнись! — вот, что обычно применяли к спириту.

От тишины стало еще полегче. Йехар молчал, и заговорила я:

— А что было потом, ты так и не вспомнил?

— Потом были допросы, — пояснил Тео так, будто это разумелось само собой. — Довольно утомительные, но в конце концов, кажется, с меня сняли обвинения в причастности к аномалам и вернули на службу.

— После реабилитации? — голос Виолы от дверей прямо-таки истекал ядом. — И долго она длилась — три месяца? Четыре?

— Два с полови… откуда вы знаете о процедуре реабилитации после допросов?!

Но Виола только грохнула дверью так, что в половине Секторов ожили книги и начали бесконечные жалобы на звуки, которые нарушают их бесценный сон.

После короткого молчания заговорил Эдмус, который даже в самые серьезные моменты умудрялся придерживаться своего стиля:

— А что, сотрудники Конторы могли страдать после работы…например, боязнью закрытых комнат, ну, или даже не знаю… глобальным недоверием, а?

— Я о таком не слышал, — но потом Тео понизил голос до шепота и договорил: — но те заключенные, с которыми я имел дело после опытов, всегда просили открывать окна.

Глава 14. Слегка внезапный визит

— Слушай, Тео… а больше в вашем мире питаться нечем?

Библиотека поддавалась медленно. После памятного хлопка Виолы дверью мы вернулись к прерванному занятию — начали шерстить архивы в поисках источника мира сего. Во всяком случае, я и Йехар. Где были остальные — понятия не имею, а Тео выполнял роль координатора и поставщика питания.

Если эти гамбургеры и этот сок вообще можно назвать питанием.

— Фабрики выпускают достаточно однообразный ассортимент еды, — охотно отозвался Тео. — Есть еще хот-доги, кексы, суши, кофе… картофель фри.

— А по вкусу-то что-нибудь отличается?

Минута раздумья — и потом:

— Вы из другого мира… думаю, вы не заметите особенной разницы между кексом и суши.

Больше спрашивать о питании я не стала. Гамбургер жевался нудно и тягуче, падал в желудок мертвыми комками. От души надеюсь, что Веслав найдет, как с этим бороться, иначе мы не протянем долго на такой синтетике. И «Ниагара» в данном случае — совсем не выход!

Теодор пока что сменил меня в полочных копаниях. Кажется, он искал что-то конкретное, ну, во всяком случае, поиски сопровождались бормотанием «где же она» и «опять переместилась»…

Это не удивляло. Нынче с утра мне попалась самая безопасная, но зато и самая непонятная Секция. Непонятная — именно так и окрестил ее Эдмус, когда уже отчаялся чего-нибудь от нее добиться. Книжки в ней в основном таинственно молчали и не пытались вас убить никаким способом (что уже было большим облегчением), зато могли свободно переползать с места на место. Или меняться обложками. Полдюжины на верхней полке первого стеллажа коллективно изображали новогоднюю елку, еще парочка отплевывала паутину. Содержание же…

— …может и меня свести с ума, — заявил Эдмус с авторитетом давно и окончательно спятившего спирита.

Оглавление могло быть в середине книги и написано иероглифами. В трех книгах за четвертой страницей следовала двадцать девятая, а за пятьдесят шестой — семнадцатая. В одной занимательной книжице четные строки писались слева направо, а нечетные — справа налево. В десятке фолиантов половина страницы была написана нормально, а вторая — перевернута, еще в нескольких алфавитный указатель (на поиски которого вы тратили минут сорок) начинался с буквы Ы, а заканчивался мягким знаком…