Читаем Источник равновесия (СИ) полностью

- Людек, она правда степнячка? Ты уверен? – приятный мужской голос, раздавшийся над головой, тут же выдернул меня из дремы. Я насторожилась, стараясь не показать виду, что прекрасно все слышу и понимаю. Торол Змей обучил нас почти всем иностранным языкам континента. Кроме Лесного, повторить который человеческое горло не в силах.

- Разве сам не видишь? Йозеф, на пару минут пускаю, потом чтобы я тебя в таком виде тут даже не видел! - что ж, теперь я знаю, как зовут ледяного масочника и его визитера.

- Да понял я все, понял. Статус, традиции... Но... смотри сам! Она же не черная, как все их женщины!

- Просто они редко моются, Йозеф.

- Людек! Это предрассудки!

- Что ты сказал? Степнячка она, степнячка! Та лесная тварюшка, которую ты выкупил у герцога, назвала ее салхиной. Я рядом был, сам слышал. Все еще сомневаешься?

- Нет. Твоим словам я верю. - Матрас прогнулся под двойным весом. Голос незнакомого юноши (очень уж звонким он был) раздался совсем близко от моего лица. - Но она такая молоденькая! Совсем девчонка, сам посмотри! Красивая такая... Бедная, умаялась сильно, раз так крепко спит.

- Йозеф, немедленно поднимись и отойди ко мне, - напряженно попросил мой похититель. - Любуйся со стороны, ценитель экзотики. Мы ее приковали, но цепь все равно очень длинная. Вдруг бросится?

- Да с чего бы ей бросаться? Погоди, что?! Что ты сказал?! Приковали?! Людек, какого демона?! - кажется, у меня появился защитник. Если бы только он мог меня защитить от их короля...

- А что прикажешь делать? Официально просить этих дикарей, чтобы выдали нам свою святую на пару лет?! - зашипел разъяренной коброй масочник. - Ты в своем уме?! Или книжная пыль весь разум затуманила?

- Я-то в своем! Но что мне прикажешь теперь с ней делать?! Она даже слушать меня не станет после такого обращения!

- Почему же, - издевательски протянул названный Людеком. - Станет.

- Что. Ты. Ей. Сказал?!

- Что она будет говорить с королем.

- Ооо... Людек, где я и где король?! - стенал Йозеф, уже ни капли не беспокоясь о моем сне.

- Мне кажется, что вы лучше, чем ваш король. - Я открыла глаза и широко улыбнулась, глядя на вспыхнувшего ярким румянцем молодого юношу, тут же соскочившего с моей кровати.

- Вы знаете шехский?!

- Мы знаем все языки континента, кроме наречия Лесных.

- Видишь, брат? А ты говорил, дикари! - торжествующе завопил, по-другому и не сказать, мой защитник.

- Тогда приятной вам беседы, уважаемые мудрецы! - отвесив издевательский поклон, Людей развернулся и вышел, заперев дверь на ключ. Йозеф разочарованно вздохнул, проводив брата взглядом и присел прямо на ковер перед моей кроватью. Симпатичный паренек примерно моих лет. Худой, но высокий, выше брата на ладонь, а я масочнику только по плечо достану. Одет так же непонятно, как и старший - белый верх, черный низ, в руках маска. Лицо такое же узкое, только глаза зеленущие, как трава весенняя, да волосы темно-русые, а не черные. Еще и вьются, волнами выбиваясь из небрежно заплетенной косы. Мужчина с косой, вот смех!

- Для нас неприлично юноше сидеть на одной постели с незамужней девушкой, - пояснил он, приняв мое молчание за удивление его поступком. - Хотя в одной комнате находиться тоже неприлично, но... посижу на ковре, хоть как-то лучше.

- О чем вы хотели поговорить со мной? - я, недолго думая, тоже пересела на пол. В степи неприлично ставить себя выше собеседника. Правда, на «вы» практически к ровеснику у нас тоже не обращались.

- Я...почему ты так не любишь нашего короля? - выпалил мальчишка, снова залившись румянцем. Даже братья Шинты так часто не краснеют!

- За что любить тирана, жестоко унизившего свой народ и оболгавшего чужой?

- Но... вы же и правда...

- Нам не нужны рабы, - резко оборвала я его лепет. - Мы не грабим села и деревни - у нас есть свои земли, которых нам хватает. Наши мужчины никогда не возьмут женщину без ее желания, потому что уважают волю будущей матери.

- Но советники говорят...

- Верить стоит делам, Йозеф, а не словам. Слова - песок под ногами.

- Сколько тебе лет? - поинтересовался он, с каким-то новым любопытством разглядывая меня. - И...как тебя зовут?

- Тахиза. Почти двадцать.

- И уже салхина... Ты, и правда, наставница своего народа, раз в такие годы говоришь так мудро. Мне вот двадцать два, но о таких вещах я как-то не задумывался... И как сказано хорошо! Слова - песок...

Я усмехнулась. Опасности рядом с Йозефом я не ощущала. Паренек казался моим младшем родичем, а не братом похитителя. Было в нем что-то от вечно тянущихся к знаниям людей. Может, он и есть... ученый? Потом спрошу.

- Я не салхина. Я даже ученицей Видящей еще не стала! - жалко его разочаровывать, но истина важнее.

- Не беспокойся, - с нотками самодовольства ответил мне Йозеф. - Если ты этого сама не знаешь, ты все равно та, кого я искал. Я читал в королевских свитках, что Лесные могут почуять особо сильную Видящую по запаху. И зовут они их салхинами.

- Мы зовем Говорящими с ветрами. Йозеф, такие девушки рождаются раз в несколько поколений, и то, если миру грозит какая-то опасность!

Перейти на страницу:

Все книги серии Источник равновесия

Похожие книги

Сочинения
Сочинения

Иммануил Кант – самый влиятельный философ Европы, создатель грандиозной метафизической системы, основоположник немецкой классической философии.Книга содержит три фундаментальные работы Канта, затрагивающие философскую, эстетическую и нравственную проблематику.В «Критике способности суждения» Кант разрабатывает вопросы, посвященные сущности искусства, исследует темы прекрасного и возвышенного, изучает феномен творческой деятельности.«Критика чистого разума» является основополагающей работой Канта, ставшей поворотным событием в истории философской мысли.Труд «Основы метафизики нравственности» включает исследование, посвященное основным вопросам этики.Знакомство с наследием Канта является общеобязательным для людей, осваивающих гуманитарные, обществоведческие и технические специальности.

Иммануил Кант

Философия / Проза / Классическая проза ХIX века / Русская классическая проза / Прочая справочная литература / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза
Дом учителя
Дом учителя

Мирно и спокойно текла жизнь сестер Синельниковых, гостеприимных и приветливых хозяек районного Дома учителя, расположенного на окраине небольшого городка где-то на границе Московской и Смоленской областей. Но вот грянула война, подошла осень 1941 года. Враг рвется к столице нашей Родины — Москве, и городок становится местом ожесточенных осенне-зимних боев 1941–1942 годов.Герои книги — солдаты и командиры Красной Армии, учителя и школьники, партизаны — люди разных возрастов и профессий, сплотившиеся в едином патриотическом порыве. Большое место в романе занимает тема братства трудящихся разных стран в борьбе за будущее человечества.

Георгий Сергеевич Березко , Георгий Сергеевич Берёзко , Наталья Владимировна Нестерова , Наталья Нестерова

Проза / Проза о войне / Советская классическая проза / Современная русская и зарубежная проза / Военная проза / Легкая проза
Афганец. Лучшие романы о воинах-интернационалистах
Афганец. Лучшие романы о воинах-интернационалистах

Кто такие «афганцы»? Пушечное мясо, офицеры и солдаты, брошенные из застоявшегося полусонного мира в мясорубку войны. Они выполняют некий загадочный «интернациональный долг», они идут под пули, пытаются выжить, проклинают свою работу, но снова и снова неудержимо рвутся в бой. Они безоглядно идут туда, где рыжими волнами застыла раскаленная пыль, где змеиным клубком сплетаются следы танковых траков, где в клочья рвется и горит металл, где окровавленными бинтами, словно цветущими маками, можно устлать поле и все человеческие достоинства и пороки разложены, как по полочкам… В этой книге нет вымысла, здесь ярко и жестоко запечатлена вся правда об Афганской войне — этой горькой странице нашей истории. Каждая строка повествования выстрадана, все действующие лица реальны. Кому-то из них суждено было погибнуть, а кому-то вернуться…

Андрей Михайлович Дышев

Детективы / Проза / Проза о войне / Боевики / Военная проза