Источник счастья

«Прекрати беситься!» — зло скомандовала себе Соня и медленным шагом направилась к парфюмерным витринам, рассеянно нюхала разные духи, пока не перестала чувствовать запахи, хотела выпить кофе в баре на втором этаже, но объявили, что посадка на её рейс заканчивается. Она вдруг пожалела, что не купила духи. Побежала назад, промчалась мимо парфюмерных витрин, не заметив их, испугалась, обнаружила, что бегает по кругу, и нашла ворота под нужным номером, когда там осталось не больше пяти человек.

— Пожалуйста, побыстрей, посадка заканчивается.

— Девушка, сапоги снимите. Не надо босиком, там есть бахилы. Это у вас компьютер? Будьте добры, откройте и включите.

Всё было безупречно вежливо и слегка унизительно. Пока Соня включала и выключала компьютер, портфель выехал на ленте и, задетый лотком с чьей-то шубой, упал. Содержимое вывалилось на ленту и на пол.

— Если можно, пожалуйста, быстрей.

— Извините, я сейчас.

Чтобы все собрать, надо было куда-то поставить компьютер. На ленте появился лоток с её сапогами.

— Девушка, вы всех задерживаете!

Чьи-то руки помогли ей сложить барахлишко в портфель, подняли книгу, которую она взяла читать в самолёт.

— «РИЭМБ в воспоминаниях и документах», — произнёс мягкий мужской голос возле её уха, — что такое РИЭМБ?

— Российский институт экспериментальной медицины, — расшифровала Соня, положила компьютер в портфель, села, чтобы обуться, и подняла наконец глаза.

— Спасибо большое!

— На здоровье. Давайте я подержу вашу куртку.

Перед ней был Иван Анатольевич Зубов собственной персоной.

— Есть возможность выкурить последнюю сигаретку, — сказал он, подмигнул и протянул Соне её пачку, только что поднятую с пола.

Пока они шли, пока курили в стеклянном загоне, он смотрел на неё и улыбался.

— Я должен был вылететь позже, но в последний момент моё руководство все переиграло. Вот, лечу с вами. Чуть не опоздал на самолёт, даже собраться толком не успел.

— Иван Анатольевич, я хотела спросить, кто-нибудь ещё из русских биологов входит в группу?

— Должно быть, ещё двое или трое, но их кандидатуры пока не утвердили. Вы первая.

— Почему вы не пригласили Бориса Ивановича?

— Я уже говорил вам, проект засекречен, а Борис Иванович, как вы знаете, фигура публичная, много выступает по телевизору, по радио, даёт интервью и не всегда себя контролирует.

Это было правдой. Соне стало немного обидно за Бима, но ничего возразить она не могла и спросила:

— Я должна буду дать подписку о неразглашении?

Зубов одарил её очередной неотразимой улыбкой.

— Софья Дмитриевна, я ужасно не люблю говорить о делах в дороге. Знаете, иногда аэропорт, самолёт оказываются единственным местом, где можно отдохнуть и расслабиться. Потерпите. Скоро все узнаете. А сейчас нам уже пора.

Стюардесса указала им места в первом салоне, забрала верхнюю одежду, повесила на плечики в специальный шкаф.

— Хотите сесть у окошка? — спросил Зубов.

— Да, спасибо.

Соня села, вытянула ноги.

Теперь можно отдохнуть. В ближайшие три часа она точно ничего не потеряет и нигде не заблудится. Наверное, Зубов прав. В дороге лучше о делах не говорить и не думать.

Он уселся рядом, пристегнул ремень, достал глянцевый аэрофлотовский журнал, принялся листать.

У Сони в портфеле защебетал телефон. Она долго искала его, наконец нашла.

«Софи! Софи! Софи!!!»

Это было послание не от шоколадного Пети. От Нолика.

— Пожалуйста, не забудьте пристегнуться и отключить телефон, — сказала стюардесса.

— Да, конечно.

«Нолик, я правда тоже тебя люблю! Не скучай».

Телефон пискнул и выключился.

То, что случилось в аэропорту, когда Нолик обнял её, и это отчаянное тройное «Софи» с пятью восклицательными знаками не были для неё сюрпризом. Она понимала, многие годы Нолик её любит, потихоньку страдает и ждёт, ждёт. Но она слишком хорошо его знала. Влюбиться в Нолика было совсем уж странно, даже неприлично, всё равно что в близкого родственника.

Каждый раз, когда у Сони начинался роман, он переставал пить, стригся, брился, худел, однажды даже поставил себе фарфоровую коронку на почерневший клык. Во время самой серьёзной Сониной истории, когда она чуть не выскочила замуж за милого Петю, Нолик взял и женился, как сам потом сказал, на первой встречной. Жена его оказалась смиренным, тихим, терпеливым существом, готовым преданно обслуживать Нолика. Она не собиралась от него сбегать. Он сам с ней развёлся, как только узнал, что у Сони всё разладилось, что милый Петя женился на шоколаде.

Все Сонины романы развивались медленно, неопределённо, и каждый раз у Нолика оставалась надежда.

— У тебя такой отвратительный характер, ты такая пофигистка и разгильдяйка, что вытерпеть тебя всё равно, кроме меня, никто не сможет, — говорил Нолик.