Источник счастья

— Ты хочешь отнять у обездоленных детей праздник, потому что у тебя на лице шрамы. Но только пять минут назад ты просил меня не делать скидок, потому что жалость тебя унижает. Так вот. — Она глубоко вздохнула. — Твоя позиция жалка и не достойна мужчины.

Гейбриел нахмурился, но почти сразу же усмехнулся.

— Поймала меня на моих же словах!

— Итак, собираешься ли ты и дальше упиваться жалостью к себе или все же подумаешь о празднике для детей?

— Если я соглашусь, кто будет заниматься организационными вопросами?

— Мы. Тебе не придется ничего делать, — заверила Николь.

— Кто «мы»? Твоя кандидатура меня вполне устраивает, но я не хочу находиться среди незнакомых людей.

— А если я одна буду отвечать за все?

После долгой паузы Гейбриел кивнул:

— Я согласен. В конце концов, мне же не обязательно присутствовать на празднике, правда?

— Конечно. Но я надеюсь, ты сам захочешь…

— Посмотрим. Когда должно состояться это мероприятие?

— Двадцать третьего декабря. Это традиция.

— Хорошо, что я сдался, — криво усмехнулся он, — а то местные жители ели бы меня поедом.

Николь взяла бумажную салфетку и стала заворачивать в нее остатки булочек.

— У тебя так туго с деньгами? — удивился Гейбриел.

Сначала Николь не поняла, что он имеет в виду, а потом рассмеялась.

— Это не для меня, глупенький. Я кормлю уток на пруду. Пойдем, у меня как раз еще есть время до начала работы.

На пруд они пошли вместе. Гейб вдруг подумал, что Николь сказала «глупенький» совсем как раньше. Он стоял у полыньи и смотрел, как его спутница подзывает уток. Николь почти не изменилась, но все равно это была уже не та девушка, которую он помнил. Утки со всех сторон спешили к ней, чтобы схватить хлеб из ее руки.

Восемь лет перед мысленным взором Гейба стояла Николь, с любовью простирающая к нему руки. На каждом их свидании она подбегала к нему, раскрыв объятия. Расставаясь, она держала его за руку до последней минуты и заглядывала в глаза. Гейб не в силах был забыть ее полный любви взгляд. Эти воспоминания Гейб старался похоронить, потому что только так мог выжить и не сойти с ума.

Всего за несколько минут Николь удалось уничтожить стену отчуждения и неприязни, которую он старательно возводил между собой и людьми восемь лет. Гейб едва сдерживался, чтобы не обнять ее и не попросить вернуться.

Эту ночь он провел без сна, безуспешно пытаясь прогнать мысли о Николь. Только на рассвете немного забылся беспокойным сном, перед этим вспомнив, что не узнал причины ее появления в «Вязах», и, следовательно, у него есть повод нанести ответный визит. Он опасался, что, увидев его при дневном свете, Николь ужаснется, однако этого не случилось.

За то время, что они провели в кафе, Гейб вспомнил все, что когда-то любил в этой девушке: теплоту и нежное сострадание, юмор и умение рассуждать здраво. Он смотрел, как Николь смеется, кормя уток и разговаривая с ними, и думал, что, должно быть, сошел с ума, если согласился на эту вечеринку. Но если бы отказал, она бы плохо о нем подумала.

— Дай кусочек, — попросил Гейб. — Посмотрим, возьмут ли у меня.

Смеясь, Николь протянула оставшийся кусочек, но внимание Гейба привлекли ее руки. Он схватил их и осмотрел длинные и довольно глубокие царапины.

— Откуда это?

— Поранилась вчера ночью, когда разматывала проволоку на твоих воротах. Забыла прихватить инструменты, которыми обычно пользуюсь, взламывая жилища добропорядочных граждан, вот и пришлось действовать руками, — попыталась отшутиться она.

На лице Гейба промелькнуло раскаяние.

— Я не хотел причинить тебе боль.

— Я знаю, Гейб, — успокоила его Николь. — Это случайность. Думаю, трудно захлопнуть дверь в мир, не прищемив чьи-нибудь пальцы.

Гейбриел почувствовал, как в нем поднимается теплая волна нежности. Еще минута, и он начнет целовать эти царапины. Однако требовательное кряканье попрошаек-уток напомнило Гейбу, что надо бросить им хлеб. Чуть было не свалял дурака, подумал он и покрылся холодным потом. Нашарив в кармане ключ, он протянул его Николь.

— Вот, возьми. Это от парадной двери. Ты сможешь войти, если миссис Коллинз случайно не окажется дома, когда ты придешь готовить вечеринку.

— А где будешь ты?

— Уеду на весь день. У меня масса дел.

— Но, Гейб…

— Я не нужен тебе, Ники. Пользуйся домом как своим собственным. Делай, что хочешь. А теперь извини, мне действительно нужно идти.

Пока она подыскивала слова, чтобы выразить, как ей хочется присутствия Гейба на рождественском празднике, тот, хромая, ушел.

4

В день, когда должен был состояться рождественский праздник, Геллахер рано и плотно позавтракал, сел в машину и тронулся в путь, выбрав дорогу в объезд ветлечебницы. Он сделал все, что хотела Николь, и теперь умывает руки. К тому же пора осмотреть новые владения, состоявшие из нескольких маленьких ферм, и познакомиться с арендаторами.