Источник вечной жизни

– Честно признаюсь, я решил, что Ольга передумает. Помочь я ей уже вряд ли бы смог, но, если бы она возобновила лечение, болевой синдром удалось бы снять.

– Но она умерла вскоре после этого, – подытожил Карпухин. – И, как мне кажется, я понимаю, что стало причиной вашей с Дмитриевым драки: он сделал то, что отказались сделать вы, да? Он выписал рецепт?

– Нет, он поступил гораздо хуже: он продал Жихаревой препараты!

– Интересно... А где он их достал?

– Понятия не имею.

– А... Как вы, простите, узнали об этом?

– Одна из сестер рассказала. Она удивилась, что Жихарева пришла к Павлу, и пришла спросить, разве Ольга больше не является моей пациенткой. Я сказал, что является, и выразил удивление по поводу того, что она пришла к Дмитриеву, а не ко мне.

– Это вас задело?

– Разумеется, ведь Павел в свое время отказался от нее, практически слил за борт!

– И эта самая медсестра видела, что Дмитриев давал вашей пациентке препараты?

– Ну, похоже, она просто не вовремя зашла в ординаторскую и случайно прочитала название на одной из упаковок. Я просто сложил два и два.

– И вы предъявили претензии Павлу на том самом вечере в честь годовщины открытия Центра?

– Вот именно, но он все отрицал, сказал, что я пытаюсь его «подсидеть»...

– И вы его ударили?

– Не сдержался.

– Хорошо, что же все-таки случилось потом?

– После того, как нас растащили? Да ничего особенного. Девица, которую я, по глупости, привел на вечеринку, напилась как сапожник. Если бы не одна из ординаторов, Лиля, мне вряд ли удалось бы ее до дому дотащить – ее тошнило всю дорогу, приходилось останавливаться...

– Значит, Лиля Перова не проводила с вами ночь?

– Разумеется, нет!– фыркнул Кан. – Я же не извращенец-педофил!

– Почему – педофил? – удивился Карпухин. – Этой Лиле, если не ошибаюсь, почти двадцать пять?

– Да не знаю я, сколько ей лет, но выглядит она на тринадцать.

– Возможно, возможно, – пробормотал майор, припоминая внешность ординаторши. Она и в самом деле походила на школьницу.

– Я попросил ее «прикрыть» меня, потому что понимал, что меня станут подозревать в убийстве Павла в первую очередь. Я его не трогал – в этом просто не было никакого смысла!

Карпухин склонен был с ним согласиться: если Кан и в самом деле не знал о подлянке, которую ему подкинул коллега, то все так называемые «улики» против него теряли всякую силу. С другой стороны, хирург мог неплохо сыграть роль положительного персонажа, поэтому майор не торопился делать выводы: однажды он уже поддался искушению.

* * *

Отсидев около двадцати минут в небольшой комнате, заполненной людьми, и выслушав не меньше трех душещипательных историй «чудесного» исцеления, время от времени прерываемых комментариями «координатора», которая, судя по впечатлению девушки, если и имела отношение к психологии, то весьма отдаленное, Лиля решила потихоньку удалиться. Ей повезло, и в коридоре никого не оказалось. Лиля вернулась к дверям «молельни», но они оказались заперты на большой висячий замок. Тогда она направилась к лестнице в самом конце коридора. Спустившись на один пролет, Лиля услышала приглушенные звуки – то ли удары, то ли мерное отбивание ритма. За тяжелой железной дверью что-то происходило, но едва девушка поднесла руку к ручке, как дверь распахнулась ей навстречу, и на пороге возник здоровенный парень с бритым затылком.

– Тебе чего? – не слишком дружелюбно поинтересовался он.

– Мне... я... это – искала туалет! Видимо, дверью ошиблась, – пробормотала она, пытаясь разглядеть, что же все-таки происходит за широченной спиной «неандертальца».

– Это – спортивный клуб, – сказал он. – Туалет здесь есть только мужской, так что давай, иди отсюда!

Лиля не стала дожидаться повторного приглашения «выйти вон» и поторопилась подняться наверх. Взглянув на часы, она увидела, что уже половина девятого вечера. Люди постепенно расходились. Ей бы тоже желательно последовать их примеру, но как она могла оставить «дубовый листок» в лапах мошенников? Нет, она во что бы то ни стало должна попасть в «молельню» и попытаться вызволить материнскую память! Пробираясь навстречу людскому потоку, девушка обнаружила в одной из ниш дверцу, ведущую, судя по всему, в кладовку. Дождавшись, пока коридор на некоторое время опустеет, Лиля юркнула внутрь, замирая от страха и одновременно от возбуждения: она испытывала подобные ощущения, лишь когда Никодим позволял ей присутствовать во время сложных операций. Шум за дверями постепенно смолкал, и Лиле оставалось надеяться, что никому не придет в голову затеять уборку: спрятаться в кладовке было совершенно негде, так как даже маленькое тельце Лили едва помещалось в компании нескольких швабр, пары ведер и тряпок для мытья полов. Через некоторое время раздался характерный лязг – охранник запирал дверь на щеколду изнутри. Что ж, сейчас у нее другие проблемы, а потом придется поразмыслить еще и над тем, как выбраться отсюда!

Чуть приоткрыв дверь, с сердцем, колотящимся где-то в области горла, Лиля высунулась наружу.