Источник волшебства

Идэль рассеянно кивнула. Чуть позже она вытолкала Дэвида за дверь и занялась изучением того, что он обнаружил. Чтобы не заскучать, землянин стащил несколько папок из архива. Увы, это было далеко не так интересно, как записи бесед в музыкальных кристаллах. И еще более непонятно. Какие-то таблицы, цифры… Через пару часов он аккуратно вернул документы туда, откуда взял. Идэль из кабинета не выходила.

Прошло два дня. За это время они возвращались на поверхность только один раз. Несколько деловых встреч и куча новых писем и приглашений.

На третий день Идэль закончила просмотр и записей в йтаодеарах и возню с бумагами. Всю информацию, которая ее интересовала, она получила. Пришла пора возвращаться в большой мир… но перед этим они задержались еще на пару часов. Идэль требовался кто-то, с кем можно было поговорить. Кто-то, кому она могла бы доверять. Некоторые сведения из тех, что она узнала, заставляли ее беспокоиться.

– Это связано с Шераганом? – поинтересовался Дэвид.

Они сидели в столовой. Их нехитрый ужин состоял из компота из консервированных ягод и свежеподжаренных лепешек. В подземелье Севегала не было генератора продуктов. Имелись запасы пищи и, по воспоминаниям Идэль, некогда на кухне орудовала наколдованная повариха: большой набор кулинарных заклинаний, подсоединенных к демону низшего уровня – тварюшке, бывшей лишь самую малость поумнее обычного элементаля. Теперь поварихи не было – очевидно, хозяин сейгов, захватив подземелье, убрал ее вместе с большей частью вспомогательных магических систем – и Дэвиду, пока Идэль занималась делами, приходилось готовить самостоятельно.

Когда Дэвиду Брендому было шестнадцать лет, его первая любовь попыталась объяснить ему по интернету, как печь блины. В стране, где она жила, блины считались национальным блюдом. Винландский она знала несколько лучше, чем Дэвид – русский, но все-таки недостаточно хорошо. Что-то в этой инструкции было не так, потому что, несмотря на все свои попытки, печь блины Дэвид так и не научился. Зато у него получались довольно неплохие лепешки. Конечно, если хорошо их прожарить. Некоторые злопыхатели, еще в Винланде, утверждали, что они у него получаются слишком прожаренными. Сухарики нравились не всем. В первый раз готовя свое фирменное блюдо в подземелье Севегала, Дэвид сильно волновался, не зная, как воспримет его Идэль. Она ведь привыкла ко всяким деликатесам.

Но, похоже, Идэль было все равно. Она наскоро проглатывала то, что готовил землянин и тут же возвращалась обратно, к своим бумагам и кристаллам.

Вот и сейчас она задумчиво грызла кусочек лепешки, время от времени макая его в стакан с компотом. Мысли принцессы витали где-то далеко. Дэвиду пришлось дважды повторить вопрос, прежде чем она ответила.

– Нет. При чем тут Шераган? Почему ты решил, что это связано с ним?

– Хм. Я думал, ты копаешь под него. В первую очередь.

– Нет. – Идэль покачала головой. – Не в первую. Хотя, конечно, меня интересуют его делишки. В свете того, что ближайшее время он станет приором, очень бы хотелось знать, в каких именно шкафах размещены его скелеты. Хотя бы для того, чтобы случайно не открыть «не ту» дверь… Но то, о чем я хочу поговорить, не связано с нашими текущими интригами. Это нечто большее. Внешняя угроза.

Дэвид поднял бровь.

– Готовится вторжение? И Севегал об этом знал?

– Вторжение уже давно началось. Лучше я тебе покажу эту запись. Потом обсудим.

Она вытащила из кармана йтаодеар и положила на стол. Через несколько секунд над камнем возникли световые блики, которые быстро сложились в иллюзию комнаты. На голографическом изображении присутствовали три человека: Севегал, Вомфад… третьего Дэвид узнал сразу, хотя лично никогда с ним не встречался. Но в воспоминаниях Циора этот образ отпечатался довольно ярко, вдобавок, во дворце и по сей день висело немало его портретов. Этим третьим был прадедушка Идэль, покойный приор Джейбрин-лигейсан-Саутит-Кион. Среднего роста (рядом с высокими Вомфадом и Севегалом он казался маленьким), серовато-каштановые волосы с проседью, узкий подбородок. Светло-голубые глаза, спокойный и безразличный взгляд хладнокровного убийцы. В этом человеке ощущалась железная воля, ум и готовность, приняв решение, идти до конца, не считаясь ни с какими жертвами, – ни на своей стороне, ни на стороне соперника. Джейбрин казался олицетворением совершенной воли к власти – не знающей ни пощады, ни слабости, ни колебаний. Несмотря на то, что Вомфад и Севегал также были далеко не рядовыми личностями, чувствовалось, что они робеют перед приором, хотя и стараются тщательно скрыть собственную неуверенность. Джейбрин подавлял одним своим присутствием. Он казался тигром в облике человека. Так же опасен. Так же непредсказуем. И никогда не сомневается в том, что делает.