Исток

Пригибаясь против порывов сухого морозного ветра, путаясь ногами в полах тяжёлой волчьей шубы, Надёжа устало брёл впереди своего обоза, обкусывая льдинки с усов и озабоченно поглядывая то на хмурое небо, то на неприютные берега. Зимние вьюги намели на Припяти новые мысы и острова, занесли снегом приметные камни и сровняли с полем устья речушек и рек, так что ни одного верного знака не мог отыскать Надёжа, глазу не за что было зацепиться, а душа наполнялась тревогой, и не раз начинало казаться боярину, что проглядел он нужный сворот зимней санной тропы и вот уже которую версту ведёт свой обоз впустую, не приближаясь, а отдаляясь от цели.

Летом Надёжа в любую непогоду сумел бы определить, где находится и много ли воды под долблёным днищем крутобокой лодьи, но теперь, очутившись среди снежных просторов, растерялся бывалый боярин. Брёл он впереди своего обоза, не оглядываясь на своих корабельщиков и не дожидаясь никого, если возникала заминка, когда какая-нибудь из лошадей, грузно ступая по льду, оскальзывалась и падала, весь десяток розвальней останавливался и мужики собирались возле упавшей лошади, поднимали её руками, кнутами и крепкой бранью, проклиная на чём свет стоит не столько замученную невинную скотину, сколько непривычный лодейникам зимний речной путь.

   — Эгей, Надёжа! — прокричал, приближаясь к боярину, долговязый нескладный кормщик Арпил. — Много ли нам ещё идти осталось?

Надёжа остановился, озабоченно почесал в затылке, сказал неуверенно:

   — Вёрст пять... От силы — шесть.

   — Хоть бы дойти до какого ни то жилья, — вздохнул Арпил. — Не по нраву лодейникам ночевать в снегу, мы, чай, не птицы. Тетёрка пускай в сугробе ночует, тьфу!..

   — Должны дойти, — сказал Надёжа, но в голосе его было больше упрямства, нежели уверенности.

   — Лошади выдохлись, стать бы нам под кручей, передохнуть самую малость, — предложил Арпил.

   — Поднатужимся и одним разом дойдём до места, там уж и отогреемся, — стараясь говорить бодрым голосом, откликнулся Надёжа. — Сдаётся мне, осталось совсем ничего... Скоро будет излучина, за ней устье ручья...

Вздохнул кормщик Арпил, вернулся к оставленным розвальням, вновь потащил за собой выбившуюся из последних сил кобылёнку и розвальни, доверху нагруженные рогожными кулями с припасами.

Боярин Надёжа отошёл от санной тропы на два шага в сторону, оглядел растянувшийся по льду обоз, старался подбодрить проходивших мимо лодейников — кого приветливым кивком, кого ласковым взглядом.

Видел боярин, что изрядно измучены люди ледовой дорогой, однако и то понимал, что нельзя им сейчас становиться на днёвку — ветер с каждым часом крепчает, того и гляди, задует в полную силу, и уж тогда-то им точно не поспеть дойти до места, придётся ещё одну ночь в снегу коротать...

Последним в обозе шёл молодой лодейник Ждан, бодрился из последней мочи.

   — Что, Жданко, есть ли ещё сила? — спросил Надёжа, улыбаясь юноша.

   — Не в том сила, что кобыла сива, а в том, что не везёт!

   — Вовсе изнемог?

   — Потерпим, боярин!

   — Ну-ка, полезай в сани... Передохни чуток.

У Ждана ещё достало сил выкрикнуть петушиным голосом:

   — Сила по силе — осилишь, а сила не под силу — осядешь...

   — Где только прибауток набрался?.. — усмехнулся боярин, подхватывая лошадёнку Ждана под уздцы.

Ждан ничком повалился на розвальни, кое-как забрался под дерюгу, прикрывавшую рогожные кули, свернулся калачиком.

Надёжа потащил лошадёнку вдогонку за обозом, ушедшим вперёд по реке, оставившим после себя лишь парующие конские яблоки да жёлтые пятна мочи.

Выйдя из-за речной излучины, увидел Надёжа, что обоз вновь стоит. Поднимают обозники упавшую клячу Арпила, хлещут её по бокам кнутами, тянут за хвост, а она лишь ногами бессильно сучит по льду, встать не может.

Оставив кобылку прикорнувшего Ждана, Надёжа подошёл к головным саням, помог поставить изнемогшую клячу на ноги, затем поглядел по сторонам, выискивая взглядом хоть какое-нибудь укрытие от пронизывающего ветра, где бы можно было на время укрыться обозу, передохнуть самую малость, а там и дальше двигаться.

Углядев неширокий распадок на гористом берегу, Надёжа крикнул Арпилу, чтобы кормщик уводил обоз туда, а сам боярин решил забраться на кручу, поглядеть, где находится и не виднеется ли поблизости человеческое жильё, не курится ли дым над чьим-нибудь домом...

Арпил потянул свою кобылку напрямик, через заструги и сугробы, поспешая вывести розвальни на чистое место, где снегу было наметено всего в ладонь, а местами и того меньше. Хотя изнурённая кобылка и оскальзывалась местами на ровном льду, всё же сани покатились резвее, а следом за Арпилом и весь повеселевший обоз устремился к высокому берегу, к желанной передышке на многотрудном пути.

Проваливаясь по пояс в рыхлом снегу, цепляясь руками за торчащие кое-где кусты и корни, Надёжа карабкался на кручу, как вдруг над рекой послышался треск, испуганное лошадиное ржание и всполошённые крики лодейников:

   — Держи, держи!..

   — Сбоку заходи, сбоку!

   — Тяни-и-и...