Исток

– Да, я, – сказал Федор Петрович, медленно просыпаясь. – Что случилось? – Его первой ясной мыслью было, что в районе какое-то ЧП, раз уж ни свет ни заря будят первое лицо. – Докладывайте! Кто говорит?

Собеседник его на том конце провода кратко представился, и тогда Федор Петрович проснулся окончательно и почему-то огляделся вокруг.

– Да, да, слушаю, – проговорил он с готовностью.

– Вы извините, что так рано, но дело неотложное, возникла необходимость посоветоваться с вами.

– Разумеется, я всегда… Я уже вставал, собственно.

– Вот и прекрасно. Итак, сможете ли вы подъехать к нам… ну, скажем, через час? Мы подошлем машину.

– Да зачем же, я свою…

– Вы не знаете, куда.

– А разве не?..

– Ну зачем же. Не беспокойтесь, потом вас и отвезут, куда скажете. Итак, через пятьдесят минут спуститесь к подъезду.

– Непременно. А как я узнаю?..

– Вас узнают, не беспокойтесь. Всего доброго.

На этом трубка с той стороны была повешена. Федор Петрович только покрутил головой и спешно направился бриться и совершать прочий туалет. В голове все время вертелось: по какому поводу? Какую неосторожность себе позволил? Да если бы даже и позволил, не те времена нынче, не те, чтобы так просто брали людей его ранга! Но сколько ни утешал он себя, инстинктивный страх становился все сильнее, да и простая логика подсказывала: времена не те, это верно, но ведь что стоит временам измениться? В теперешней обстановке секунда – и все повернулось иначе, и снова пришла пора, когда не только районного масштаба вождей, но и с самого верха, с набатными именами людей просто так, двумя пальчиками снимали, как пешку с доски – и вечная память, а вернее – вечное забвение. Или все-таки не следовало связываться с кооперативом этим, чертов Аркашка Бык, даром что Бык, а подложил такую свиньищу, с мамонта размером! Нет, рвать надо с ними, рвать и держаться своей стези, надежной, аппаратной…

Так он страшился, но и любопытно было; любопытство – очень распространенный грех, и почему-то мало кто считается с тем, что многия знания дают многия печали.

В страхе или нет, через пятьдесят минут, даже раньше, Федор Петрович был уже у подъезда, а машина уже ждала – черная «Волга», совсем как его, с затемненными стеклами и телефонной антенной посреди крыши. Когда Федор Петрович ступил на тротуар, дверца «Волги» отворилась, вылез молодой, аккуратно одетый человек и пригласил:

– Пожалуйста, Федор Петрович. Нас ждут.

Ехали недолго. Их и в самом деле ждали – в просторной квартире, где полы были устланы коврами, на стене в прихожей висели неплохие картины, импортные обои были голубоватого оттенка, а в комнате, куда его провели, стояла финская стенка, несколько современных кресел, напоминавших яичные рюмки с выщербленным краем, обширный низкий стол, на котором возвышалось несколько бутылок с боржомом; кроме того, наличествовали видеосистема, аудиосистема, и то и другое – дальневосточного производства, а в углу – кабинетный, кажется, «Бехштейн»; на такие вещи глаз у Федора Петровича был наметанный, тем более что и у него самого дома было, в общем, то же самое, разве что обои другого цвета и картины другие, и от этого совпадения у него почему-то возникло ощущение спокойствия, и в комнату он вошел, уже вполне владея собой.

В креслах уже сидели трое, все скромно, но весьма качественно одетые и, невзирая на ранний час, ничуть не заспанные, не усталые, но свежие и жизнерадостные.

– Здравствуйте, Федор Петрович, – сказали ему, взблескивая доброжелательными улыбками. – Садитесь. Мы вас надолго отрывать не будем, но возникла действительно серьезная необходимость поговорить.

– В районе что-нибудь? – спросил Федор Петрович несколько даже отрывисто, тоном человека, готового и нести ответственность, но и действовать незамедлительно.

– Нет, если бы в районе, то мы бы к вам приехали – доложить. А сейчас разговор о другой вашей работе.

– Я слушаю, – сказал Федор Петрович готовно.

– Мы знаем вас как человека надежного и честного, и руководство, как известно, вам доверяет, и коммунисты района. И в этой связи вчера вечером были несколько удивлены. Федор Петрович! Этично ли переправлять за рубеж ценности, являющиеся составной частью нашей культуры?

– Товарищи! – сказал Федор Петрович. – Скажите мне только: кто осмелился? И если он – член партии…

– Значит, вы понимаете, – холодным голосом сказал второй собеседник. – А тем не менее готовы переправить за границу – и не бескорыстно – крупное открытие, которое является частью нашей культуры не меньше, чем какие-нибудь иконы или картины.

– Минутку, товарищи, – проговорил Федор Петрович едва ли не оскорбленно. – Тут фатальное недоразумение! Я вовсе не собирался передавать. Наоборот. Речь шла о создании – здесь, у нас! – совместного предприятия с целью привлечения валютных инвестиций. Именно так стоял вопрос, и никак не иначе!

Достойно держался Федор Петрович, слов нет.

– То есть так вы поставили вопрос первоначально, – слегка поправили его. – Но вам предложили другие условия. И вы их не отвергли.