Исток. Южнорусская школа поэзии

Это ты расщепляешь
замыкающиеся в темном

Это ты связуешь

рассеянное в сомнении

Это ты прорастаешь

в опустевшем сознании

Это ты мучительно прорастаешь

в замкнувшемся самосознании
Это ты светло прорастаешь
в больном сознании

Это ты неожиданно отступаешь

и отвращаешься…

память неожиданно отступает

и медленно отступает жизнь

Это ты объемлешь всё

Это ты прорастаешь во всем
Это ты всё во всём

1987

«А душа все летает туда…»

А душа все летает туда,
И дрожит, и под окнами бродит,
Будто тать в ожиданье суда,
Где последняя ночь на исходе.

Разве можно так больно любить?

Разве свет не повинен смежаться?
Говорят: нужно память убить.
Что мне в том? Нам уже не расстаться.

Нам уже не проститься с тобой.

Это будет без времени длиться.
Выжжет сердце. Скрестится с судьбой.
И умрет. И опять возвратится.

Загадка

Ни журавль, ни синица,
А доволен сам собой,
Хорохорится, ершится,
Побродяжка городской.

Сердобольная жилетка,

Да опасливый зрачок,
С ноготок грудная клетка,
Хвастунишка, дурачок.

Все б ему прыжки да прятки

По задворкам, по верхам.
С огольца и взятки гладки,
Сам встает, ложится сам.

День-деньской одна забота:

Был бы цел да был бы сыт.
От призора, приворота
Сам себя заговорит.

Сам найдет себе горбушку,

Сам возьмет себе подружку.
Сам потужит-погрустит,
Позабудет, посвистит.

«Горчайший мой собрат и друг…»

Борису Марковскому

Горчайший мой собрат и друг
Тишайший, ткущий под сурдинку
Созвучий вздорных полукруг,
Смятеннейшую паутинку,

Смотри! что лебединый крик

Звезда взошла в последней трети,
Скорбит пред вечностью старик,
А белый ангел двери метит.

И твердь сдвигается дрожа,

И вширь ложится книга жизни…
Семижды имени бежав,
Душа откроется на тризне.

В последней, смертной наготе

И прямоте. Крыла расправит…
И нам земные сны и те,
И те грядущие оставит.

И нет их слаще и страшней,

И жизнь глядит в себя, как в небыль,
И отирает слезы небом,
И белый город снится ей.

«Свет ли слабеющий…»

Свет ли слабеющий
Издалека?..
Круто на запад
Идут облака.

В дымке у края

Теряется след,
Ни возвращенья,
Ни памяти нет.

«Ну вот мы с тобою и снова в начале…»

Ну вот мы с тобою и снова в начале.
Семь бед за плечами, как лучшие дни.
Скорей же упругий зрачок поверни:
Бог света лазурь отпирает ключами.

Смотри, как бестрепетно сосредоточен

Багульник, как легкий ольшаник лучист;
Как бабочка, дышит безоблачный лист,
В шелках беспризорный кузнечик стрекочет.

Войди в этот неотвратимый покой,

В отверстую музыку лада и света,
В живое блаженство пчелиного лета,
В бесхитростный праздник роскошно-скупой.

«Еще далеко до весны…»