Исток. Том первый (СИ)

Я выскочил с территории усадьбы и выругался сквозь зубы – весь город превратился в огромное поле боя. Чем бы ни были эти боевые машины, люди им, похоже, противостоять не могли от слова совсем. Еще и бежать, не чувствуя собственного тела, было крайне сложно и опасно – несколько раз я чуть не распластался на земле. Благо, что в эти моменты рядом противников не было, иначе во мне бы появился не один десяток неучтенных дыр. Или разметало по окрестностям, как вот эту… кучку неаппетитной субстанции, о прежнем облике которой напоминало лишь изящное запястье с зажатым в нём пистолетом странной формы. Среди бегущих я рассмотрел учеников училища, в ряды которых затесались полностью экипированные бойцы. Броня их была окрашена в весьма характерные цвета второго сверху по могуществу клана – перечень сильнейших я был вынужден выучить хотя-бы из-за чувства самосохранения. Я, плюнув на всё, пристроился за толпой – чем больше вокруг людей, тем больше шансы на то, что убьют не меня.

Мы миновали еще несколько улиц, прежде чем в непосредственной близости от нас раздались первые выстрелы. Всё, что я успел сделать – достать свой пистолет, который в сравнении с огромными бандурами в руках бойцов клана Зот смотрелся даже не игрушечным ножичком, а щепкой, но кое-какую уверенность всё-таки вселял. Из-за пятиэтажного здания игорного заведения выехала такая же, как и в усадьбе учителя, боевая машина. Только конкретно этот экземпляр повреждений не имел, и передвигался весьма бодро.

Бойцы охранения почти синхронно вскинули своё оружие и слаженным залпом едва не опрокинули стальное чудовище. На какое-то мгновение боевую машину заволокло дымом, а через секунду прямо в толпе разорвалось несколько гранат. Меня, словно тряпичную куклу, подхватило ударной волной и проволокло по земле. Рефлекторные попытки ухватиться за землю стоили мне стертой в кровь кожи на ладони левой руки, - благо, правая у меня была занята пистолетом, который я так и не выпустил, - и множеством синяков, хаотично разбросанных по всему телу. Боли не было, и о внутренних повреждениях оставалось только гадать. Я, осмотрев итоги всего одного залпа боевой машины, сделал сам собой напрашивающийся вывод: мне повезло, что я не решился втискиваться в кольцо охраны…

В дыму вспыхнула вереница красных огоньков.

Глава 15

- Терпи! Ты мужик, в конце концов, или кусок дерьма?! – Я, сжав зубы и превозмогая возникающую при использовании пси-энергии боль, раз за разом восполнял и выбрасывал силу в окружающее пространство. Рядом, лишь усугубляя ситуацию, надрывался фантом моего первого наставника в ратном деле. Он был таким, каким мне запомнился – противным, гадким и крикливым старикашкой с начисто отбитым понятием причинно-следственных связей. Ранним утром учитель предложил мне представить худшее из того, что мне хорошо запомнилось, то, о чём я вспоминать не хотел совершенно. И, как не трудно догадаться, этим извращенным страхом моего сознания отчего-то стал не убивший меня нелюдь, а Крючк – человек, на могилу к которому после его смерти не пришла ни одна живая душа. Правда, его образ разбавляли те наставления, которые передавал мне через него учитель, но общее впечатление от пребывания рядом с ним оставалось отвратительным. – Ну!

Как объяснить этому вытащенному из моего подсознания и памяти фантому, что я работаю над собой добровольно, а не из-под палки? Что я и без его криков рву жилы и довожу своё тело до предела?! Очередной выброс пси-энергии отозвался ноющей болью во всём теле, а ноги так и вовсе свело судорогой. К счастью, я каким-то образом удержался в вертикальном положении и не удостоился новой порции оскорблений от фантома давно уже отдавшего душу богам старика. Хоть в чём-то мне сегодня повезло. Я ценил ту пользу, что уже принесли и еще принесут пластины – резерв вырос до трёх сотен разом и должен был, в конечном итоге, достигнуть шести сотен, но боль, которую я испытывал, используя большое количество силы, описать было сложно. А если я не разработаю каналы – умру или, в лучшем случае, лишусь всякой возможности использовать псионику. Стимул убийственный, а в сочетании с болью…

Бес говорил, что боль возникает из-за неспособности моего тела оперировать такими объемами энергии. Способ расширения резерва посредством употребления пластин – процесс совершеннейшим образом не естественный, и каналы просто за ним не успевают. Печальный итог в виде преждевременного, принудительного их расширения сопровождается, как уже можно было понять, болью. Вообще с подобными «рывками» в развитии впервые псионики сталкиваются примерно на третьем ранге, уже имея за плечами кое-какой опыт, но Бес посчитал необходимым использовать на мне вращающиеся в узких кругах пластины Келиц, обычно распределяемые среди своих. Кланы с их помощью в раннем возрасте определяли потенциал способности крови, одновременно увеличивая нагрузку на молодых псиоников, а учителя таким образом ускоряли развитие своих воспитанников.