Исток зла

Что ночной, что тепловизорный прицелы на винтовках британцев работали почти на предельной дальности, давая вместо четкой картинки мутные разводы, в которых с большим трудом можно было опознать человеческие фигурки. Сербы были в заранее отрытых окопах, и это еще больше затрудняло охоту, слишком мала была видимая мишень.

Плюсом для британцев было то, что в горячке боя на них никто не обращал внимания.

Бронетранспортеры первым заметил Фрукт. Снайперы засели на деревьях, а он остался внизу, прикрывать их. Найдя подходящую позицию, он направил пулемет туда, откуда можно было ждать подкреплений — в сторону казарм пограничной стражи, которые, если верить картам, находились в нескольких милях отсюда. Дороги все развезло, вряд ли русские успеют сюда быстрее, чем через полчаса, даже если они знают про перестрелку. Фрукт оторвался от пулемета, чтобы осмотреться, и увидел едва заметные темные тени в поле, примерно в километре от их позиции. Он привстал, чтобы разглядеть их — в этот момент один из бронетранспортеров открыл огонь.

В темноте это выглядело страшно. По-настоящему страшно, не так, как в обычном бою — там тоже стреляют трассерами. Но не так. Отдельных трассеров видно не было — просто раздался грохот, и словно раскаленная, прямая дуга электрического разряда пролегла между бурчащей дизелем черепахой и склоном, где шел бой. И там, куда уперлась эта дуга, во все стороны полетели искры. А потом это произошло еще раз. И еще…

Команду на отход голосом давать было поздно, поэтому первый сержант просто вырвал из кармана разгрузочного жилета стакан одноразовой ракетницы, дернул за кольцо. Ракетница больно отдала в руку, плюнула в небо сгустком огня, миг — и красный светляк повис над полем боя, качаясь на парашютике и освещая мерцающим алым светом всю картину ночного боя — трассы очередей, вспухающие на склоне среди деревьев разрывы гранат, животный вой и ор с обеих сторон.

Пустив ракету — сигнал общего отхода, возможно, уже бесполезный, сержант полетел с дерева вниз и сделал это как нельзя вовремя — по веткам деревьев, пока по самому верху, протарахтела пулеметная очередь, на САСовцев посыпались ветки.

Кто-то толкнул сержанта в бок — оказалось, Фрукт.

— Сваливаем!

— А эти?

— Сваливаем, говорю тебе! Общий отход, пусть выкручиваются сами!

Вторая очередь легла уже ниже, пули чесанули по деревьям — смерть искала их.

Группа поддержки

Один из вырвавшихся из грязевого плена бронетранспортеров выбрался на огневую позицию. Сидевший за пулеметом урядник лихорадочно пытался понять, кто где, кто свой, а кто — противник. По идее на позициях своих был маяк — вспышка, но это по идее, а на деле вспышек этих было так много, что понять, кто где, можно было лишь приблизительно. Не решаясь использовать КПВТ, он дал очередь только поверх, чтобы пугнуть — казак начал стрелять частыми, прорезающими лес очередями из ПКТ, благо две тысячи патронов — хватит надолго…

Сербы

Очередной магазин вылетел в считаные секунды, какое там прицеливание — убить, пока не убили тебя! Божедар не первый раз ходил на ту сторону, но там всё было по-другому. Ни разу они не схватывались с численно превосходящим противником накоротке. Да так, что от своих позиций до позиций противника — рукой подать. Они знали свои возможности и выбирали противника по себе, а если такового не было, просто возвращались.

Что-то плюхнулось в грязь, удивительно, но молодой серб услышал это сквозь грохот жестокого боя.

Он и сам не понял, что подняло его из окопа — нет, не взрыв. Он должен был умереть в эти секунды — в окоп и в самом деле скатилась осколочная граната. Но он выскочил из окопа, автомат выплюнул последние пули — и так, с пустым магазином, серб бросился в самоубийственную атаку.

— Живео Сербия!!!