Исток зла

Патруль вошел в лес с той стороны границы, когда уже совсем стемнело. САСовцы не знали, наблюдает за ними кто-нибудь или нет, ходили слухи, что у русских есть глаза и по эту сторону границы, поэтому они высадились с трактора с прицепом, неспешно ползущего по рокадной[11] дороге. Прицеп трактора был накрыт сверху брезентом, рачительные австро-венгерские фермеры так возили сено. На одном из поворотов, когда трактор был вынужден сбавить скорость, брезентовый полог чуть приподнялся, и четыре фигуры в черном скользнули в перелесок. Тракторист — он давно так «подрабатывал» — поехал дальше, как будто ничего и не случилось.

— Построиться!

САСовцы приняли некое подобие строя.

— Идем колонной по одному. Дистанция… на удаление прямой видимости. Все команды подаю рукой. Африканец — ты первый. Фрукт — в хвост. Попрыгали.

Ни звука.

— Пошли!

Когда Африканец сорвался с места, небо над головами британцев раскололось, ослепительная вспышка ярости Божьей разорвала воздух и первые крупные капли дождя упали на исстрадавшийся от суши лес. Дождя здесь не было десять дней…

Казаки

— От, бисова погода… Только вышли — и на.

Сотник посмотрел на небо — тучи влекло в их сторону, низкий, нахмурившийся небосвод то здесь, то там разрезали ослепительные хлысты молний. Поднимался ветер.

Плащей они не взяли, только коврики, чтобы лежать не на земле, но, если пойдет гроза, не говоря уж о ливне, они просто утонут на позиции.

— Отходим? — Чебак с надеждой смотрел на командира.

— А ты что — сахарный[12]? Что-то не заметно.

— Зараз утонем, — смутился Чебак.

— Выплывем.

— Может, хоть натянуть что повыше?

— Ветром сорвет, — вступил в разговор Соболь, на минуту отвлекшийся от установленной на бруствере неглубокого окопа «Кобре», — и видно будет. Как парус хлопать станет.

— Оно так…

— Эх, хорошо тем, кто в бэтээре сидит. Крыша над головой.

Сотник думал о другом — бэтээры подошли, он в этом убедился лично. Другой вопрос — а смогут ли они пройти по раскисшему от дождя полю и занять позицию для огневого налета? Пусть они полноприводные, но всё же гражданское шасси, да еще и перегруженное дополнительной броней и пулеметной башенкой. Если у них из средств поддержки будет только «Кобра», этого будет маловато, пусть она и ствол дерева навылет пробьет.

Хотя почему только «Кобра»? У них два пулемета — на Востоке этого обычно оказывалось достаточно.

Но ведь на Востоке и леса такого нет. Лес — не лучшее место для боя…

— Зараз остаемся. Чебак, коли тебе не хрен делать, как языком чесать, возьми лопату, выкопай, куда воде стекать.

Примерно через десять минут, когда дождь уже пошел, они засекли движение.

— Левее, восемьдесят метров. Одиночная цель, — доложил Певцов, он отвлекся от пулемета и вел наблюдение через тепловизор.

— Взять на прицел.

— Идет со стороны позиций. Прячется.

— При подходе на дальность броска гранаты — доклад!

— Есть. Семьдесят метров… шестьдесят… Есть сближение!

— Кто там есть?! — крикнул сотник, это было не так опасно, потому что дождь приглушал звуки. — Стрелять будем!

— Божедар! Божедар се, не пуцайте, казаки!

— Давай к нам по-тихому!

Через пару минут к ним в окопчик свалился мокрый как мышь молодой серб. Сотник, не говоря ни слова, достал фляжку.

— Хвала… О, це добре… Што такое?

— Горилка. Самогон. Спичку поднесешь — зараз загорится.

— Це добре. Радован спрошает — уходить с положая?

— А сам что разумеешь? Если когда и пойдут — так только в такую ночь. Ни биплы не летают, ни по дорогам не пройдешь.

— То так.

— Вот и скажи ему — мы остаемся. А сами — как знаете.

САС

К тому моменту, как патруль пересек границу, разыгралось всерьез…

Собственно говоря, на это они и рассчитывали, метеорологи обещали дождь, облачность всю ночь, нелетную погоду. После инцидента, когда при переходе группа была обстреляна неизвестными в пограничной зоне, правила безопасности ужесточили. Теперь предписано усилить разведку по маршруту следования, перед переходом использовать данные аэрофотосъемки для изучения предстоящего пути, больше работать с данными агентуры. Относительным нововведением стало прослушивание переговоров контрабандистов — по ним можно было узнать оперативную обстановку на границе в целом и в зоне перехода — конкретно.

Обрушивающиеся на лес струи дождя пробивали кроны, падали на землю, собирались в низинах и овражках, где воды уже было по щиколотку. Почва в этом районе глинистая, поэтому вода не впитывалась, а развозила верхний слой и делала передвижение по залитому водой лесу не самым приятным занятием.

Первый сержант Миддс уже два раза поскользнулся и упал, падая, он инстинктивно вытягивал руки вверх, чтобы уберечь винтовку, потому что винтовка не терпела ни сырости, ни грязи. Обмундирование, которое вроде как должно быть гидрофобным, воду всё-таки впитало и теперь противно липло к коже. Вся спина и бок были в грязи, грязь отваливалась комками. Повторяя про себя нехитрый речитатив британской детской песенки, держа винтовку на вытянутых руках, чтобы при новом падении не допустить ее загрязнения, первый сержант упорно брел по залитому водой лесу.