Истоки

Мое признание ничего не значит.

Это не меняет твоих и моих чувств, кем мы можем быть," сказала она, перемещая свои руки к моему подбородку.

— Правильно? — спросила она, её голос был полон настойчивости.

Я взглянул на широко распахнутые карие глаза Кэтрин и понял, что она была права.

Она должна была быть права.

Мое сердце все еще невероятно желало быть с ней, и я хотел сделать все, чтобы защить ее.

Потому что не была вампиром, она была Кэтрин.

Я взял обе её руки и чашечкой сложил их в своих собственных.

Они выглядели такими маленькими и уязвимыми.

Я поднес ее холодные нежные пальчики к моему рту и поцеловал их, один за другим.

Кэтрин выглядела такой испуганной и неуверенной.

— Ты не убивала Розалин? — медленно произнес я.

И когда эта фраза слетела с моих губ, я знал, что это было правдой, потому что мое сердце разбилось бы, если бы это было не так.

Кэтрин покачала головой и посмотрела в окно.

— Я никогда никого не убиваю, пока нет необходимости.

— Пока мне не нужно защитить себя или кого-то, кого я люблю.

И любой бы убивал в такой ситуации, не правда ли? — спросила она с возмущением, выставив подбородок вперёд с видом настолько гордым, но беззащитным, что мне пришлось приложить все усилия, которые я мог, чтобы не взять её на руки прямо в тот момент.

"Обещай, что ты сохранишь мой секрет, Стефан! Обещай мне!" попросила она, ее темные глаза искали мои.

"Конечно, я сохраню," сказал я, обещая не только ей, но и себе.

Я любил Кэтрин.

И да, она была вампиром.

Но всё-таки… слова, выходившие из уст Кэтрин звучали совсем по-другому, чем когда отец говорил их.

Страха не было.

Пожалуй, это звучало романтично и таинственно.

Может быть, отец ошибался.

Может быть, Кэтрин просто неправильно поняли.

"Ты владеешь моим секретом, Стефан. Понимаешь, что это значит? — сказала Кэтрин, кинувшись в мои объятия и прижавшись своей щекой к моей. Vous avez mon сoeur. Ты владеешь моим сердцем."

"И ты владеешь моим, " прошептал я, вкладывая смысл в каждое слово.

Глава 17

8 Сентября, 1864 год.

Она не та, кем кажется.

Должен я быть удивленным?

Испуганным?

Раненым?

Это было так, словно все, чему меня учили, все, во что я верил все семнадцать лет было неправильным.

Я по-прежнему чувствовал где она целовала меня, где ее пальцы сжимали мои руки.

Я все еще жажду быть с ней, и все же голос разума кричит в уши: ты не можешь любить вампира!

Если бы у меня была одна из ее маргариток, я мог бы срывать лепестки, позволяя цветку выбрать за меня.

Я люблю ее…Я не люблю…Я…Я люблю ее.

Я люблю.

Не взирая на последствия.

Это то, за чем следует твое сердце?

Я хотел, чтобы была карта или компас чтоб помочь мне найти свой путь.

Но она владела моим сердцем и прежде всего была моей Северной звездой…и этого было достаточно.

После того, как я вернулся в свою спальню, мне как-то удалось поспать пару часов.

Когда я проснулся, я стал сомневаться что все действительно было наяву.

Но потом я посмотрел на подушку и увидел четкое пятно высохшей алой крови и дотронулся пальцами до горла.

Я почуствовал там рану, однако она не болела, это доказывало, что события прошлого вечера были реальными.

Я чуствовал измождение, и растерянность, и восторженность — все вместе.

Мое тело было обессилено, мозг гудел.

Как будто меня лихорадило, но в то же время я чувствовал умиротворение, которого не испытывал раньше.

Я оделся, большое внимание приделяя промытию раны влажной тканью и перевязыванию её, потом застегнул льняную рубашку как можна выше.

Я взглянул на свое отражение в зеркале.

Я попытался увидеть что-то необычное, был ли какой-то блеск в моем глазу, подтверждавший мою новообретённую сущность.

Но мое лицо выглядело так же как и вчера.

Я сполз вниз по ступеням по направлению к кабинету отца.

Отцовский график был как часовой механизм, и он всегда проводил утро посищая и снимая поля с Робертом.

Однажды я закрылся в прохладной, темной комнате, я провел пальцами вдоль кожаных переплётов на каждой полке, чувствуя утешение от их гладкости.

Я просто надеялся что где-то, на стеллажах и полках с книгами на разные теми, должен быть том, который бы ответил на некоторие мои вопросы.

Я помнил, что Кэтрин читала Тайны Мистик-Фолс и заметил, что томика уже не было в кабинете, или, по крайней мере, на виду.

Я бесцельно прошел от полки к полке, впервые ощущаю себя ошеломленним от количества книг в кабинете моего отца.

Где бы я мог найти информацию о вампирах?

У отца было много томов художественной литературы, пьес, географических атласов, и два полных ящика Библий, одни на английском, другие на итальянском, некоторые на латыни.

Мои руки прикасались к книгам с золоченными буквами, я надеялся что найду хоть что-то.

Наконец, мои пальцы приземлились на тонкий, изношенный томик, на корешке которого потрескавшимся серебром было написано Demonios.

Demonio …демон…Это было то, что я искал.

Я открыл книгу, но она была написана на древнем итальянском диалекте, который я абсолютно не понимал, несмотря на мои обширные познания в латинском и итальянском языках.

Однако, я взял книгу с собой и устроился в мягком кресле.