Истоки

— Советское правительство, господин рейхсканцлер, готово обсудить вопрос о торговле. Когда возможно приступить к делу практически?

— Мы должны и запрягать быстро и ездить быстро, — недовольно заметил Гитлер. — Что могут дать англичане своим союзникам? Обещания, только обещания. Когда-то они были неплохим народом, теперь выродились. Их политика так же отстает от жизни, как часы на Букингемском дворце. Умер король, часы остановили. Потом завели и пустили на тридцать минут позже.

Матвей сказал, что у каждого народа свои обычаи и нравы, англичане гордятся своим консерватизмом, немцы — аккуратностью.

— Пусть кокетничают консерватизмом! А я не умею ездить тихо! Я вышвырну всех этих беков в Лондон! — И вдруг Гитлер захохотал, шлепая ладонями по ляжкам. — Представьте физиономию. Чемб… — начинал он и, снова взвизгивая, заливался смехом, — физионо… этого старого чудака! Ха-ха-ха!

Риббентроп тоже смеялся, Крупнов, чуть приподняв брови, с веселым любопытством смотрел на Гитлера: казалось, что видит он хитрого, среднего достатка бюргера, удачно построившего ловушку своему соседу.

— Мы готовы подписать с русскими договор о дружбе и ненападении. Мы протягиваем России руку дружбы. Мы готовы предоставить ей кредиты, — спокойно и уверенно сказал Гитлер. — Между Россией и Германией нет неразрешенных вопросов на всем протяжении от Черного до Балтийского моря… Но если у вас другие перспективы, если лучшим способом урегулировать отношения с нами является приглашение в Москву военных миссий Англии и Франции, то… нет такой войны, которую бы мы не выиграли… В дружбе с нами вы обретете безопасность и получите все гарантии для ее обеспечения.

Матвей сказал, что он немедленно поставит свое правительство в известность относительно столь значительного предложения Германии.

Гитлер нахмурился, сжал свой маленький рот, поднял глаза к потолку.

— Отныне начинается новая эра! Нас ждет великое будущее! — горячим шепотом сказал он. Расслабленно опустившись в кресло, он потер бледный лоб, закончил подчеркнуто буднично: — Господа, на сегодня довольно, вы свободны, — и посмотрел на Крупнова и Риббентропа таким удивленным взглядом, как будто не понимал, почему эти люди здесь.

В камине под сизым пеплом крошечным глазком тлел уголек. Риббентроп и Крупнов вышли из канцелярии. Указывая на светлевшую над Тиргартеном зарю, министр сказал:

— Этот день может стать началом необыкновенных событий. Надо ковать железо, пока оно горячо.

— Торговать нужно лучше, — деловым тоном ответил Крупнов.

— Немцам легче разговаривать с русскими, несмотря на то, что вы верите Сталину, а мы фюреру, чем с западными плутократиями.

19 августа 1939 года было подписано торгово-кредитное соглашение между Германией и Советским Союзом.

Риббентроп сказал, что в отношениях с Польшей каждый день может разразиться кризис.

— Если Россия не хочет быть втянутой, она должна немедленно подписать с нами договор о ненападении. Фюрер еще раз предложил Москве принять меня 22 августа, самое позднее 23 августа.

Через час Крупнов доносил в Москву: немцы идут на уступки, чтобы нейтрализовать нас. Они, видимо, не собираются всерьез и надолго соблюдать эвентуальные обязательства. Но дальнейшее зависит от новой обстановки, а не от договора, который подпишут немцы.

II

Палило солнце, курился во дворе посольства асфальт, политый мимолетным дождем, лужица зеленела, отражая листву старой стриженой липы.

Матвей Крупнов сидел на веранде, писал дневник, изредка поднимая голову, взглядывая на четко и строго обрезанный крышами домов квадрат голубого, в дымке неба.

«С каждым днем все яснее становится, что человечество приближается к еще невиданной военной катастрофе…»

Дверь на веранду приоткрылась, просунулась черпая голова азербайджанца Алиева, секретаря посольства.

— Матвей Степанович, вас просит к телефону Поль Дельмас.

Взволнованным голосом советник французского посольства просил Крупнова встретиться с ним сейчас же. Где угодно, только сейчас.

— Любое место, где бы встреча ни состоялась, станет историческим, — уже шутя, добавил Дельмас.

— Я хочу обессмертить дом нашего посольства, — также шутливо сказал Матвей. — И как раз хотел предложить вам поужинать у меня. Приезжайте, буду рад… Василий Иванович, — обратился он к старому повару, — будет гость.

— Очень хорошо, Матвей Степанович! — с радостью отозвался повар, любивший готовить стол для гостей в посольстве. Пожалуй, надо икры побольше, — соображал он вслух, одобрительно покачивая лысой головой.

— С балшой лубэзностью угастым! — воскликнул Алиев, подчеркнуто утрируя восточный акцент.

Служебная карьера Поля Дельмаса была известна Крупнову.