Читаем Истоки полностью

А когда дедушка отправлялся проверить свои ульи, чтобы подкормить пчёл сладким сахарным сиропом, если было мало цветов или посмотреть, не приключилась ли какая болезнь с пчёлами, он одевал свою большую широкую шляпу, закрывающую лицо и шею, а в руки брал специальную штуку, которая дышала огнём, как огнедышащий дракон. Пчёлы под воздействием дыма не были такими агрессивными и не кусали дедушку. Называлась эта штука дымарь.

Когда дедушки не стало, отец продолжил его дело и пасека еще долго была у нас. Только времени у него не было заниматься, поэтому ульев оставалось мало, а потом исчезли и медогонка, и дымарь, и ульи остались пустыми, только старая шляпа пасечника осталась как далекое воспоминание о медовой стране детства.


Летний дождь

Хочется всё бросить и забыть,

И по мокрой траве пробежать.

Завесу тайн природы открыть,

И лицом в цветы упасть.

И хочется, чтобы солнце сияло

Сквозь капли летнего дождя.

И чудо осколком радуги лежало

В мокрых ладошках блестя.

И пусть забыты дела все,

На свете сейчас я одна.

Я чашу природы познания

Выпить хочу до дна.

Этот дождь теплый и ласковый

С души пусть смоет всю грязь.

И хочется в травы мокрые

С разбега лицом упасть.


Глава 4

«Барыня»

Почему детские воспоминания самые яркие? Самые незначительные события остаются в памяти на всю жизнь.

За мой спокойный и покладистый характер меня любила вся родня, особенно бабушки.

Бабушку я тоже помню смутно, хотя большую часть детства я провела с ней. Помню, что она была высокая крупная женщина, с темными глазами и смуглым лицом. Отец говорил, что предки бабушки приехали в наши края с верхнего Дона, поэтому он считал, что в наших жилах течет казачья кровь, а может даже турецкая, потому что бабушка была красивой, статной, смуглой, с черными волосами и глазами. С дедушкой они образовывали очень противоречивую пару: невысокий голубоглазый курносый парень и статная высокая красавица с примесью восточной крови. Но прожили они вместе долгую и счастливую жизнь. Бабушка, встретив дедушку, говорила, что он роста невысокого и имя у него некрасивое-Спиридон. Поэтому на старости лет они называли друг друга по отчеству: Венедиктовна и Яковлевич.

К бабушке Насте в гости приходила кума, бабушка Катя, маленькая полноватая веселая старушка, жена его младшего брата Ильи, и я, кудрявая смешная пухленькая девочка 3-4-х лет, выплясывала «Барыню».

Бабульки пели «Барыню», хлопали в ладоши, смеялись, подбадривали меня, а я кружилась и руками выводила «фонарики».

–Барыня, Барыня!

–Барыня, сударыня!

Я была похожа на бабушку, черноглазая, черноволосая, смугленькая, только курносая и не по годам серьезная. А вот танцы так и не стали моей судьбой. Кроме «Барыни», я не научилась никаким другим народным танцам.

Но мне всегда хотелось выполнять все правильно, чтобы мной гордились.

Я так тщательно и аккуратно подметала пол под руководством бабушки, что до сих пор удивляюсь, почему этот момент с такой четкостью отпечатался в моей памяти. Я даже помню платьице в рубчик, которое было на мне в 2 года. Даже фотография сохранилась, где я стою в этом платье и белой вязаной шапке в середине лета. Хотя фотографироваться я не любила никогда.

А еще бабушка была глубоко верующим человеком и у нас в небольшой хатёнке, состоящей из 2-х комнат, где жили 4 взрослых человека и два ребёнка, был оборудован красный уголок, где стояли иконы, висела лампадка, а иконы были украшены рушником-длинным полотенцем с вышивкой. Это полотенце до сих пор сохранилось, и я всегда с интересом рассматриваю вышитые красными и черными нитками мелким крестиком незатейливые узоры. Какое надо было иметь терпение, чтобы аккуратно вышивать домики, цветы, геометрические фигуры на таких полотенцах.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище
Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище

Настоящее издание посвящено малоизученной теме – истории Строгановского Императорского художественно-промышленного училища в период с 1896 по 1917 г. и его последнему директору – академику Н.В. Глобе, эмигрировавшему из советской России в 1925 г. В сборник вошли статьи отечественных и зарубежных исследователей, рассматривающие личность Н. Глобы в широком контексте художественной жизни предреволюционной и послереволюционной России, а также русской эмиграции. Большинство материалов, архивных документов и фактов представлено и проанализировано впервые.Для искусствоведов, художников, преподавателей и историков отечественной культуры, для широкого круга читателей.

Георгий Фёдорович Коваленко , Коллектив авторов , Мария Терентьевна Майстровская , Протоиерей Николай Чернокрак , Сергей Николаевич Федунов , Татьяна Леонидовна Астраханцева , Юрий Ростиславович Савельев

Биографии и Мемуары / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное