Истоки. Богословие отцов Древней Церкви

Конечно, Церковь отвергла тезис Оригена о том, что в конечном счете, после прохождения через множество духовных состояний, все люди, и даже падшие ангелы, обретут примирение с Богом и будут восстановлены в их изначальном состоянии. Действительно, подобное допущение резко противоречит решительным предостережениям Христа синоптических Евангелий и нарушает суверенный характер нашей свободы. Принять вместе с Оригеном, что зло в конце концов исчерпает себя и бесконечным пребудет лишь Бог — Единый, кто может соответствовать неистощимому желанию человека, — значит забыть об абсолютном характере личной свободы: абсолютном именно потому, что эта свобода — по образу Божию.

Это значит, что в духовном смысле невозможно говорить об аде для других. Тема ада может обсуждаться лишь в терминах Я и Ты. Евангельские предостережения обращены ко мне, открывают серьезность и трагичность моей духовной судьбы, подвигают меня к смирению и раскаянию, ибо я признаю в них диагноз моего состояния. Но что касается тебя, неисчислимого множества «ты» моих ближних — я могу лишь служить тебе, свидетельствовать, молиться, чтобы ты ощутил воскресшего Христа, чтобы ты и все были спасены.

В книге сибирского миссионера архимандрита Спиридона, опубликованной в 1917 году, приведены слова одного крестьянина, «святого человека Симеона»: «Меня страдания не страшат. Страшит меня, что Бог может лишить грешников благодати… Я готов молиться Богу не только за всех христиан, но и за некрещеных. Как жаль мне их всех!.. и всех погибших, всех самоубийц… Всех мертвых жаль мне, и самого диавола жаль. Вот о чем, раб Божий, скорблю я в сердце своем. Хорошо это или плохо, не ведаю, но таково уж мое сердце». Св. Исаак Сирин молился «даже о змеях», «даже о бесах» (81–й трактат).

Св. Антоний молил Господа открыть ему, кому он равен. Бог дал. ему знать, что он еще не пришел в меру сапожника из Александрии. Антоний оставил пустыню, отправился к сапожнику и стал расспрашивать о его жизни. Тот ответил, что дает третью часть своего дохода Церкви, другую треть раздает бедным, а прочее оставляет себе. Это дело не показалось необыкновенным Антонию, оставившему все свое богатство и живущему в пустыне в совершенной бедности. Следовательно, не в этом заключалось превосходство сапожника. Антоний сказал ему: «Господь послал меня к тебе узнать о жизни твоей». Смиренный ремесленник, почитавший Антония, поведал тогда ему тайну своей жизни: «Я не делаю ничего особенного. Просто за работой гляжу на прохожих и говорю себе; «Пусть все спасутся, один я погибну».

По рассказу старца Силуана

(Иеромонах Софроний, Старец Силуан).

Авва Пимен говорил: «Я пребываю там, куда ввергнут Сатана».

Апофтегмы

Пимен, 184.

Эти замечательные слова аввы Пимена предвосхищают то, что уже в нашем столетии Христос сказал старцу Силуану Афонскому: «Держи ум твой во аде и не отчаивайся».

Остается проблема «второй смерти», о которой говорится в Апокалипсисе (20,14—15), проблема «вечного ада» после Парусин. С точки зрения высочайшей духовности (и богословия) первых веков, Бог будет все во всем. Некоторые отцы полагали, что Бог отвернется от отворачивающихся от Него. Речь идет о том, что западная схоластика назовет впоследствии карой проклятия. Такое фундаменталистское прочтение Евангелий (ведущее к спекуляциям вокруг природы человека как «червя» и мучающего проклятых «огня») было осуждено, как не только поверхностное, но и абсурдное, наиболее выдающимися представителями первоначального христианства: например, Амвросием Медиоланским и Иоанном Кассианом на Западе, а на Востоке (не говоря уже о строгом оригенизме) — Григорием Нисским, Иоанном Лествичником, Максимом Исповедником, Исааком Сирином…