Истоки человеческого общения

Иллюстрацией к описанному нами циклу может служить рис. 6.2. Когда степень предсказуемости велика благодаря общему контексту, собеседники автоматизируют и сокращают языковые конструкции, что делает их трудными для понимания теми, кто только учит язык. Новички, в свою очередь, производят повторный анализ конструкций, после чего сокращенные, видоизмененные формы вновь объединяются в дискурсе, и весь процесс начинается заново. Так же и в случаях, когда детям приходится восстанавливать из речи взрослых обобщенные конструкции, «соскальзывание» в передаче значения может произойти, если влияние этих конструкций распространяется на другие случаи: в результате дети получают немного другие конструкции, чем те, которыми пользуются взрослые. Пример из английского языка: когда взрослые начинают реже употреблять неправильные глаголы в прошедшем времени (для глагола «sneak» — «прокрадываться» — это «snuck», для глагола «dive» — «нырять» — это «dove»), дети начинают обращаться с этими глаголами как с правильными (т. е. просто прибавлять окончание «-ed», когда требуется употребить глагол в прошедшем времени: «sneaked» и «dived»). Это происходит потому, что для закрепления форм-исключений необходимы постоянные и многочисленные примеры их использования, в противном случае побеждает общее правило (Bybee 1995).

Рис. 6.2

Как это нередко бывает, в своем экскурсе в лингвистику я чрезмерно все упростил и упустил важные детали. Но это произошло потому, что для достижения нашей цели нам надо лишь прийти к достаточному уровню понимания описываемых процессов. Это позволит выделить два ключевых момента, находящихся в особом отношении к рассматриваемому нами процессу совместной намеренности. Во-первых, конвепционализация грамматики, как мы ее описали, имеет место лишь в том случае, когда коммуникант и реципиент вовлечены в общую деятельность и объединены целью достичь взаимопонимания. Это, как мы говорили выше, определяет результат процесса грамматикализации как компромисс между нуждами коммуниканта и реципиента. Компромисс возможен лишь в том случае, когда участники коммуникации работают вместе для достижения общей цели: верного понимания реципиентом сообщения коммуниканта, и при том условии, что каждый из участников следит за действиями другого. К примеру, реципиент подает сигнал о понимании или непонимании, а в ответ на это коммуникант может изменить формулировку своего сообщения. Этот процесс в корне отличается от компромисса коммуниканта и реципиента в общении человекообразных обезьян, который был описан в главе 2. В общении обезьян каждый индивид оканчивает фразу своим индивидуальным сигналом, который распознается другими. В доказательство наших построений можем еще раз заметить, что, согласно всем имеющимся у нас данным, представители ни одного биологического вида, кроме человека, не просят коммуниканта пояснить сообщение и не повторяют его для реципиента.

Во-вторых, создание и изменение грамматических конструкций, особенно в процессе повторного анализа, в значительной мере зависит от того, как функционируют совместные знания и совместное внимание. В особенности изменениям подвержены те элементы языковой коммуникации (простые и составные), которые, благодаря тому, что собеседники могут использовать общий контекст, легко считываются, несмотря на слабость языкового сигнала. Это хорошо для знающего (cognoscenti), но для новичков, таких как дети, языковые конструкции оказываются менее прозрачными, так что им приходится просто заучивать сочетания формы и функции. Делая это, они вовлекаются в процесс образования значений и определяют, какие части конструкции управляют той или иной функцией, и их выводы могут отличаться от знаний опытных участников коммуникации. Наше важнейшее предположение заключается в том, что конвепционализация грамматических конструкций — грамматикализация и сходные процессы — может проходить только у тех видов, которые обладают когнитивными навыками по созданию фонда совместных знаний в совместном внимании, и в сообществах, социально организованных настолько сложно, что разные индивиды обладают разными совместными знаниями (см. Croft 2000). Следовательно, если мы попытаемся «познакомить» представителей различных видов «говорящих» обезьян, то, даже если они попытаются общаться и продемонстрируют свои «языковые» знаки друг другу, эти знаки и их комбинации не будут развиваться, поскольку обезьяны не конструируют никакого общего контекста во время своей коммуникации.