Истоки человеческого общения

Функционирование современных языков представляет собой сложную смесь «естественных» принципов коммуникации и грамматики (процессов, проистекающих из строения человека как познающего мир и взаимодействующего с окружающими) и конвенционализированных элементов коммуникации, созданных и передающихся в пределах культурных групп. Очевидно, что процессы, посредством которым коммуникативные средства конвенционализируются, относятся к процессам не биологической, а культурно-исторической эволюции. Ключом к пониманию этого процесса является феномен изменения языка. Чтобы разобраться с изменениями языка там, где мы имеем дело с грамматикой, необходимо сначала выяснить, что именно создается и передается (ответ: конструкции). Дальше необходимо понять, почему грамматические конструкции меняются в ходе исторического процесса. Затруднение состоит в том, что для эффективной коммуникации между всеми членами группы, особенно когда они принадлежат к разным поколениям, было бы разумным сохранять неизменными коммуникативные конвенции, включая грамматические. Итак, возникают вопросы: кто и зачем меняет их (ответ: нарочно этого не делает никто) и в какой модальности это происходит (ответ: и в жестовых, и в звучащих языках).

6.4.1. Конструкции

Коммуникантам нет необходимости изобретать абсолютно новые способы составления сложных высказываний для каждого речевого события — и у них нет «правил», добытых из книг по грамматике (хотя такое и случается). Дело в том, что они не используют разрозненные слова и отдельные грамматические средства: у них наготове внутренне структурированные «расфасовки» доступных в языковом сообществе коммуникативных конвенций, известных как языковые конструкции. Последние представляют собой сформированные осмысленные структуры, которые подходят для применения в повторяющихся (рекуррентных) типовых коммуникативных ситуациях. Такие структуры могут состоять из слов и фраз, например: «Как дела?», «До встречи», «Понятия не имею» (англ. «How ya doin’?», «See ya later», «I dunno»). Эти структуры могут и не содержать какие-то конкретные слова, а быть абстрактными паттернами некоторого типа слов, как, например, страдательный залог (X was VERBed by Y ‘X был ГЛАГОЛен Yom’) или прошедшее время (VERB + ed ‘ГЛАГОЛ + ен’).

Одно из самых значительных теоретических продвижений в лингвистике XX века произошло благодаря осознанию того, что конвенциональные грамматические конструкции могут приобрести характеристики гештальта и существовать независимо от значений отдельных слов, что создает для них определенную автономию на грамматическом уровне анализа (Langacker 1987; Fillmore 1989; Goldberg 1995; 2006; Croft 2001). Так, если вам скажут: The dax got mibbed by the gazzer ‘Дакс был смиббен газзером’, вы поймете (не имея ни малейшего представления о смысле отдельных слов), что газзер сделал что-то (что называется «миббить») с даксом (и мы рассматриваем эту ситуацию с позиции дакса как пациенса). На самом деле, во многих ситуациях гештальт-качества конструктов могут «перевешивать» значения отдельных слов. К примеру, книги по грамматике сообщат вам, что глагол «чихать» является непереходным, с единственным актором — тем, кто чихает. Но можно сказать что-нибудь вроде: Не sneezed her the tennis ball ‘Он чихнул ей теннисный мячик’, — и вот у вас уже появилась картинка, как его чихание переносит мячик к ней. Это перемещение мячика передается не столько глаголом «чихать», сколько всей конструкцией в целом (а это дитранзитивная конструкция — ditransitive construction). Не таким уж и преувеличением будет сказать, что сама конструкция — обобщенный паттерн — является языковым символом, хотя и комплексным, обладающим внутренней структурой (Goldberg 1995). Это означает, что языковые сообщества в процессе создания и распространения слов в своем лексиконе создают и распространяют и грамматические конструкции. Конструкции, включающие определенные слова и фразы, могут передаваться обычным для культуры способом: с помощью имитации. Но поскольку абстрактные конструкции, фактически, являются паттернами использования, их прямая имитация невозможна; скорее, детям приходится (реконструировать их в процессе приобретения индивидуального учебного опыта с опорой на примеры таких конструкций.