Истоки контркультуры

Но эти упражнения в изощренности угрожающе пагубны. Они позволяют поднимать вихрь интеллектуальных блесток, но губят более глубокий уровень личности. Они учат нас показному пониманию, но избегают раскаленного опыта аутентичного видения, способного преобразить нашу жизнь, дав нам тактическое преимущество над господствующей культурой. Для достижения судьбоносной трансформации личности хватило бы одного стихотворения Блейка, одной картины Рембрандта, одной буддистской сутры… будь мы открыты силе слова, изображения, непосредственного присутствия. Результат такого внутреннего переворота может убедительно продемонстрировать диссидентская молодежь. Они ставят себя вне общества! Их теряют большие университеты – значит, их теряет общество. Они уходят в контркультуру, а обеспокоенные родители, администрация и технократы скорбно качают головами и спрашивают: «Где же мы проглядели нашу молодежь?» Это означает: «Как же нас угораздило воспитать детей, которые с такой отчаянной серьезностью воспринимают то, что изначально задумывалось как маленький культурный опыт?»

Одной из грубейших ошибок, которую можно допустить, было бы поверить, что нерегулярных частных экскурсов в уцелевший обломок магического видения жизни – что-то вроде психологического выходного от доминирующего объективного сознания – достаточно для достижения мягкого культурного синтеза, сочетающего лучшее из двух миров. Подобный дилетантизм стал бы типично беспринципным технократическим решением проблемы, поднятой неудовлетворенными психологическими потребностями, но это был бы обман от начала до конца. Мы либо знаем магические возможности личности, либо нет. Если мы позволим им проявиться, тогда у нас не останется выбора, кроме как выпустить их и жить в той реальности, которую они озарят. Человек не может высвободить такие силы не полностью, как нельзя не полностью влюбиться или не полностью раскаяться в грехе. Предположить, что где-нибудь на полпути между магическим и объективным сознанием есть некий дом, в котором может поселиться наша культура, означает расписаться в том, что мы не знаем, что такое видеть глазами огня. В этом случае мы никогда не установим личных отношений с окружающим миром, что является сутью магического мировоззрения. И независимо от уровня нашей интеллектуальной утонченности мы как культура будем и впредь обращаться с природой так же любовно и благоговейно, как мясник с тушей убитого животного.

* * *

Если мы окончательно ушли от мировосприятия шаманов, с которым человечество жило с эпохи палеолита, с самых зачатков человеческой культуры, у нас все же сохранилось одно чувство, в котором магия не утратила своей власти над нами с развитием цивилизации. Не только огорошенное население так называемых слаборазвитых стран воспринимает и покоряется науке и технологиям белого человека как высшей магии; то же самое происходит и в собственном обществе белого человека, хотя мы, как народ просвещенный, привыкли воспринимать эту магию как должное и вербализировать разные объяснения, исключающие вмешательство сверхъестественных сил. Да, для поддержки открытий и изобретений у науки есть теория, методология и эпистемология. Но, увы, большинство из нас разбирается в этих вещах не лучше растерянных дикарей из джунглей. Мы овладели искусством манипуляций с электронными лампами, электрическими цепями и несговорчивыми карбюраторами, но мало кто из нас в состоянии сформулировать хоть одно не лишенное смысла предложение об основных принципах электричества или внутреннего сгорания, не говоря уж о реактивном двигателе, ядерной энергии, дезоксирибонуклеиновой кислоте или хоть о статистической выборке, которая сейчас становится, можно сказать, ключевой для понимания нашего собственного коллективного мнения.

Примечательно, с какой беззаботностью мы относимся к собственному вопиющему невежеству в технических вопросах, от которых зависит наша жизнь. Мы живем на поверхности нашей культуры и притворяемся, что знаем достаточно. Если нас вылечили от болезни, мы говорим, что подействовала таблетка или сыворотка, а это все равно, что ничего не сказать. Если экономику трясет, мы изрекаем все, что слышали о давлении инфляции, балансе платежей, дефиците золотого запаса, подъемах и падениях. Если не считать этого жонглирования поверхностными понятиями, мы держимся на вере. Мы верим, что за таблетками и экономическими схемами стоят эксперты, которые понимают, чего там есть понимать. Мы знаем, что они эксперты, потому что они говорят как эксперты и имеют научные степени, лицензии, звания и сертификаты. Так чем же мы лучше дикаря, который верит, что его лихорадка прошла, потому что из него изгнали злого духа?