Истоки неприятностей

— Что вы сейчас делаете мне одолжение, а я веду себя как глупая девчонка, которая обожает совать нос в чужие дела? — вздохнула студентка.

— Нет, что мы перешли на ты. И ещѐ у тебя браслет дрожит.

Браслет действительно слегка вибрировал, рука под ним чесалась, но девушка не обращала на это внимания, списывая зуд на комаров. Хотя в этот раз кровососы были не при чѐм.

Алина стянула украшение и прочитала высветившуюся на внутренней стороне надпись: Уехали в Викену по делам. Не вздумай прогуливать, вернусь — проверю конспекты!.

Подписи не было, но сочиняла послание явно Нина, Ракун в жизни бы про конспекты не вспомнил.

Но по каким-таким делам их могло занести в Викену, да ещѐ и вдвоѐм? И, судя по всему, на лодке, потому что легальный выезд за пределы Истока Нине ещѐ года два не грозил, а Алине и подавно. Новоиспечѐнных магов первое время даже с территории школы выпускали очень неохотно, а на посещение других миров вообще требовалось отдельное разрешение, и выдавали его только после окончания школы.

— Что-то случилось? — поинтересовался Перфи.

— Нет, всѐ в порядке. — Алина вернула браслет на место. — Долго нам ещѐ идти?

— Ты что же, не знаешь, где ваше родовое гнездо? — удивился профессор.

— Неа. Я его видела только раз, да и то издалека и мельком, когда мимо проезжали. Но это было давно, я тогда в городе почти не ориентировалась. Да и сейчас не особо…

— Тогда любуйся, — Перфи театрально взмахнул рукой, указывая в просвет между домами. — Вон ту красную крышу видишь? Туда нам и надо. Через пять минут будем на месте.

Добрались они даже быстрее, но к этому времени Алина напрочь раскаялась в стремлении быть красивой. Узкое платье с каждым шагом задиралось всѐ выше и приходилось постоянно его одѐргивать, а каблуки туфель норовили застрять между камнями брусчатки, которой был выложен весь центральный район. Кроме того, солнце клонилось к закату, с реки ощутимо тянуло прохладой и сыростью, и очень хотелось накинуть сверху что-нибудь тѐплое.

Например, куртку.

Длинную серую куртку, в которую можно трѐх Алин запихать, и ещѐ место останется.

Куртка лежала в общаге, еѐ владелец был вообще неизвестно где, и вряд ли вспоминал сейчас о девушке, которую летом похитил, а потом пытался спасти. И у этой девушки не было никаких причин стыдиться того, что сейчас она идѐт рядом с совсем другим человеком.

Совершенно никаких причин. Абсолютно.

Но она всѐ равно чувствовала себя так, будто в чѐм-то провинилась.

Перфи тоже нервничал и заметно: то и дело поправлял очки и воротник рубашки, пытался почесать искусанную комаром щѐку, но одѐргивал себя и натягивал на лицо беззаботную улыбку. И волновался он явно не из-за спонтанного свидания. Скорей уж из-за чего-то, произошедшего незадолго до него. Не зря же он опоздал на встечу…

— Профессор… — начала Алина, но поспешно исправилась. — Фран, если вам некогда или просто не хочется со мной идти, то не надо себя заставлять. Я справлюсь сама, честно.

— Если я сейчас уйду, ты дойдѐшь до дома, несколько минут потопчешься на пороге,

а затем сбежишь обратно в школу. И хорошо, если не заблудишься по пути. Разве я, как преподаватель, могу такое допустить? Моя обязанность — не только обучать студентов, но и защищать.

— Фелтингеров вы не больно-то защищали.

— В-первых, они сами виноваты. Во-вторых, к моему приходу всѐ уже закончилось, и любое противодействие только обострило бы ситуацию, поверь. С некоторыми людьми лучше не спорить. А в-третьих, ты уверена, что тут вообще кто-то живѐт?

Из-за резкого перехода с одной темы на другую Алина не сразу сообразила, о чѐм речь. И только несколько секунд спустя догадалась перевести взгляд со спутника на окружающий пейзаж.

Они стояли перед высокими коваными воротами, слегка покосившимися и увитыми засохшими веточками прошлогоднего плюща. Створки были заперты на здоровенный замок — самый обычный, типа амбарного, причѐм изрядно проржавевший. Казалось, его не открывали целую вечность.

Сад за воротами тоже выглядел заброшенным: засохшие и нестриженые деревья, поросшие травой тропинки, пустые бутылки (не то забросили через забор, не то прямо на месте распили и оставили) и, совсем уж внезапно, рваный ботинок. Почему-то один.

Дом смотрел на окружающее запустение тѐмными провалами разбитых окон и поскрипывал рассохшейся дверью — и это было очень странно. Земля в Истоке стоила дорого, и с трудом верилось, что кто-то мог за бешеные деньги арендовать особняк, чтоб не появляться в нѐм годами. Тем не менее, жить в таких условиях могли разве что бродяги.

Перфи для приличия подѐргал ворота, убедился, что они не открываются и вопросительно посмотрел на Алину:

— Что делать будем?

Девушка задумалась. Отступать в шаге от цели и возвращаться ни с чем было бы обидно, а лезть в пустующий дом — безрассудно. Впрочем, рассудок никогда не был еѐ сильной стороной.

— А какое в Истоке наказание за незаконное проникновение в чужое жилище?

— Не знаю, это к юристам, — пожал плечами географ. — Но, Алина, это вообще-то твоѐ жилище. Ты хозяйка этого дома.

— Предлагаете заглянуть?